В Балтийске туристов возмутил солидный памятник солдату вермахта

На интернациональном кладбище в Балтийске надгробие обер-ефрейтора Гельмута Пфеффера находится в десятке метров от входа. На фоне лаконичных коллективных табличек оно подобно монументу. Будь это советское воинское захоронение, такая индивидуальная плита полагалась бы герою. Не заметить ее практически невозможно.

Межправительственное соглашение, заключенное между Россией и Германией еще в 1992 году, строго не регламентирует возможность или невозможность установки индивидуальных памятных знаков немецким военным. В документе есть определение: памятники должны быть «простыми и скромными». Это дословно.

Таким надгробие Гельмута Пфеффера не показалось туристам из Новгородской области, где, к слову, в 1942 году и погиб солдат вермахта. Они дали возмущенное интервью одному из интернет-изданий, которое затем стали тиражировать другие СМИ. В Калининградской области, бывшей Восточной Пруссии, где можно встретить могилы врагов России еще наполеоновской эпохи и Первой мировой, из этой интернет-искры возгорелось пламя исторических дискуссий.

Максим Макаров, директор общественной организации «Русская община Калининградской области»: «Почему родственники этих немцев, например, не эксгумируют их и не переносят прах в Германию? А потому что там могилы этих солдат не будут считаться воинским захоронением, следовательно, лет через 50 будут упразднены, на их месте станут хоронить новых людей.

Максим Макаров уверяет, что его патриотическая организация не воюет с памятниками. Но где справедливость? На кладбище в Калининграде на обелисках советским воинам только фамилии да инициалы, а у тех, кто в них стрелял, полные имена и точные даты рождения и смерти навечно высечены в камне. Но это уже не имена врагов, поясняют в ассоциации, которая следит за иностранными кладбищами в России. Де-юре все павшие в боях или умершие в плену — жертвы войны. Главное, чтобы никто, например, из потомков не вздумал указать на плите награды или заслуги перед рейхом.

Василий Толочко, заместитель генерального директора ассоциации международного военно-мемориального сотрудничества „Военные мемориалы“»: «Если он на моих глазах даже положит какую-нибудь табличку, то я не имею возможности и человеческого права ему сказать: что вы делаете? Когда в дальнейшем мы найдем решение, мы будем им руководствоваться».

Бывший мэр Балтийска Александр Кузнецов раскрыл интригу: никаких немецких реваншистов в городе не было. Каменную плиту обнаружили на месте ликвидированного погоста почти 30 лет назад. И это он еще тогда распорядился хранить ее на муниципальном складе. И вовсе не ради показного примирения.

Александр Кузнецов, в 1991–2005 гг. — глава администрации г. Балтийска: «Русский победитель не воюет с останками своих врагов. Ненормальностью является то, что в наше время собаки таскают по улицам кости не захороненных нормально как минимум непонятно кого, а как максимум наших врагов. Это нас характеризует. Это неправильно. В 90-е годы мы уже не имели право передавать нашим потомкам такое отношение».

Получается, кто-то в муниципалитете просто решил без церемоний установить хранившееся на складе надгробие на иностранном кладбище. И произошло это больше 10 лет назад. На сделанной в 2008 году фотографии снизу хорошо читается вторая эпитафия (сейчас она из-за просадки ушла в грунт): «Покойся с миром в чужой земле».

То есть родные обер-ефрейтора еще во время войны поставили в Пиллау (это и есть сегодняшний Балтийск) символический памятник. Они, получается, уже в 1942 году поняли, что новгородская земля, в которой на самом деле остался навечно лежать Гельмут Пфеффер и 90 тысяч других немцев, попавших в Демянский котел, германской не станет никогда. И в этом контексте такой памятный знак, наверное, и для победивших в войне обретает особый смысл.