Дмитрий Медведев — в прямом эфире

Сегодня в полдень все три федеральных телеканала начали показывать одну и ту же передачу. Ее главным героем стал Дмитрий Медведев, который в прямом эфире подвел итоги 2010 года, ответив на вопросы главы Первого канала Константина Эрнста, председателя ВГТРК Олега Добродеева и Гендиректора НТВ Владимира Кулистикова. Временами эти вопросы звучали остро.

Поговорили почти на все актуальные и скандальные темы года: от беспорядков на Манежной до трагедии в Кущёвской, от вырубки Химкинского леса до дела Ходорковского. Медведев также высказался о свободе слова на телевидении и политиках, которые могут прийти на смену нынешним руководителям страны.

Обозреватель НТВ Владимир Чернышёв конспектировал.

Второй раз президент приезжает в Телецентр, чтобы подвести итоги года в прямом эфире, в разговоре с руководителями федеральных каналов. Впрочем, разговор о прошлом так или иначе складывается в разговор о будущем.

Главное событие уходящего года — выход из кризиса, возобновление экономического роста — дает возможность всерьез говорить о реальном будущем страны, о детях и детских проблемах. Напомнил Медведев и о продвижении в российско-американских отношениях, и никакой «Викиликс» (Wikileaks) их не испортит. Договор СНВ проходит ратификацию

«На этом будет основываться наша безопасность на ближайшие годы.
Могу сказать, что мне работается с президентом Обамой легко. Он человек, который умеет слушать и слышать, человек, который не находится в плену каких-то стереотипов, человек, который, в принципе — может быть, для политика это самое главное — отвечает такому условию: он выполняет обещания».

Напомнил Медведев и о шагах к новой правоохранительной системе. Милиция не только название меняет — она должна значительно измениться и структурно, и ментально. Вообще минувший год выявил многие проблемы в сфере безопасности. Лесные пожары обнаружили несовершенство Лесного кодекса и неготовность регионов к защите граждан. А события в станице Кущёвская — сращивание криминала и местных властей.

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Считаю, что за последние годы нам удалось серьезно почистить все-таки федеральный уровень. Да, есть преступность, есть коррупция, но откровенно криминальные элементы все-таки отрезаны. А вот на территориальном уровне, на муниципальном уровне еще очень большое количество людей, которые живут совершенно по другому кодексу. И там нужно проводить, по сути, чистки. Не так, конечно, как это происходило, может быть, в приснопамятные времена, но нужно отсекать таких людей от власти.

Они иногда имеют значки и партбилеты самой выдающейся нашей политической силы. Это не значит, что, допустим, правящая партия или какие-то другие партии должны закрывать на это глаза, надо наоборот их разоблачать, показывать их, выгонять. Это будет способствовать авторитету партии.

Я уверен, что там помимо разборок с бандитами, необходимо разобраться со всеми правоохранительными структурами, которые там работали. Абсолютно очевидно, что это не просто близорукость — это коррупция, которая носила системный характер. К этому вернемся еще».

О противодействии симптомам застоя в политической жизни президент высказался. Но рецепты оживления ее — планы на ближайшее будущее.

Владимир Кулистиков, генеральный директор НТВ: «Вы вот как-то сказали, что система эта бронзовеет. Я даже, знаете, представил лица некоторых наших политиков, на которых куршевельский загар сменяется дубайским, дубайский — сардинским, и так далее. Очень образ такой мощный получается!»

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Партии должны чувствовать ответственность за те полномочия, которые они получили. И наша главная политическая сила — „Единая Россия“ — должна не просто царствовать, а должна проявлять ум, такт и силу, должна выдвигать правильных людей, а коррумпированных и тех, кто вообще не хочет работать, соответствующим образом задвигать назад или наказывать.

Другие партии должны участвовать в обсуждении всех вопросов. То, что они в оппозиции, еще не означает, что они отрезаны из общественной жизни. Они должны откровенно говорить о всех проблемах, которые есть.

Мы стабилизировали ситуацию в стране, взяли под контроль очень тяжелые общественные процессы, которые были деструктивны, которые могли разнести в клочья наше государство. Это было очень важно, но одной стабильностью развиваться нельзя. Должен быть драйв, а драйв — это как раз желание что-то делать. Это намерения преодолевать себя. Поэтому тот, кто считает, что у него все хорошо, должен остаться в Куршевеле».

Жарким летом горели леса, а в жаркий декабрь на Манежной разгромили новогоднюю елку. О беспорядках в российских городах, вызванных убийством болельщика Егора Свиридова, президент высказался однозначно: закон для всех одинаковый.

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Здесь я хотел бы сказать одну вещь. Власть должна абсолютно симметрично, сбалансированно относиться к ситуации. Любая власть — и федеральная, и региональная. Нельзя симпатизировать какой-то одной силе, осуждать другую. Это неправильно. Нужно сделать так, чтобы все действовали в рамках правопорядка, а никак иначе. В противном случае мы можем очень сильно напрячь страну — или одну часть страны, или другую часть. Это очень важно помнить».

Константин Эрнст, генеральный директор Первого канала: «Многие утверждают, что, собственно, все произошло даже не столько из-за самого убийства — конечно, страшная вещь, — а из-за того, что подозреваемые были немедленно отпущены. И поэтому было нарушено такое важное в России понятие, как справедливость».

Дмитрий Медведев: «Мне здесь нечего возразить. По моему прямому указанию Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении того, почему было принято соответствующее решение, и были отпущены лица, в отношении которых имелись вполне достаточные доказательства того, что именно они совершили убийство. Если такие факты будут установлены, эти следователи должны понести наказание. Это абсолютно очевидно.

Нельзя отпускать кого бы то ни было на свободу, если есть достаточные доказательства того, что этот человек совершил насильственное действие — убийство, тяжкое телесное повреждение. О чем это говорит? Почему это произошло? Я вот на совещании об этом говорил недавно. Что это? Элементарная коррупция, страх перед братками, которые приехали на крутых автомобилях? Почему это было сделано? Надо разобраться с этим».

Разговор с общественностью для власти хотя и сложен, но необходим, даже если приходится приостановить на время строительство стратегически необходимой стране трассы через подмосковные заросли.

Владимир Кулистиков: «Знаете, референдумы, общественные обсуждения… Всегда ли они хороши? Допустим, речь идет о какой-то стройке. И вот мы начинаем с вами эту стройку обсуждать с привлечением общественности. Россия, я думаю, первое место в мире занимает по числу святых мест. Лес шумит, пакеты там валяются, на ветках презервативы использованные висят — любимое место отдыха, святыня… Дальше луг, по нему Пушкин пробегал за Анной Петровной Керн. Следы остались — тоже трогать нельзя. Где строить дороги, где строить новые здания — не понятно.

Не получится, если мы будем каждую стройку так обсуждать, в Китае возникнут новые города, дороги, сооружения, а у нас будут только дискуссии. Не видите ли Вы риска в том, что медведевская модернизация будет так же заболтана, как горбачевская перестройка?»

Дмитрий Медведев: «Вы приводите примеры со стройками, я понимаю, что вы, наверное, говорите о Химкинском лесе, говорите о чем-то, так сказать, сходном. Это как раз примеры того, когда все, начиная от правительства и заканчивая местными властями, могли проявить большее внимание к общественным тенденциям, договориться о том, что будет происходить изначально.

Там действительно нет ничего фатального. И сейчас то решение, которое принято, на мой взгляд, вполне сбалансировано. Мы общественность послушали, в тоже время не погубили проект, и сам по себе Химкинский лес, который может рассматриваться как единое целое, хотя специалисты говорят, что его не существует, вырастет в своем объеме, потому что на каждое спиленное дерево принято решение посадить пять новых.

В конечном счете, это все закончилось положительно. Но для этого пришлось применять власть. Мне пришлось приостанавливать стройку, а это очень экстравагантное решение. Неплохо бы, чтобы все наши чиновники научились правильным образом договариваться.

Но это не значит, что общественность в самом широком смысле этого слова должна вести себя абсолютно безответственно, потому что — мы же понимаем — там тоже разные люди. Некоторые денежки принимают за то, чтобы, допустим, мешать тем или иным экономическим проектам.

Не буду скрывать, правоохранительные структуры ко мне приходили и докладывали. Говорят: за то, чтобы отказаться от активной общественной позиции, просят чемодан с деньгами. Ну, я говорю: соглашайтесь, и в этот момент нужно задерживать этих „общественников“. Потому что такая общественная активность — это преступление.

Но в целом, я считаю, что власти и общественности, неправительственным организациям нужно научится правильно друг с другом работать — так во всем мире.

По поводу того, не заболтают ли модернизацию, как заболтали перестройку. Я тоже читаю об этом суждения. Знаете, можно заболтать все что угодно безотносительно к названию. Главное, чтобы люди этого хотели. Ведь почему возник диссонанс в 80-е годы. Мы-то с Вами это помним, потому что власть наверху говорила одно, а внизу происходило совсем другое.

Вот если будет такой разрыв между позицией власти, между президентом, правительством, партией, которые принимают решения, и реальными процессами внизу, то тогда провалится и модернизация. И это будет очень плохо, потому что следующая модернизация, которая будет осуществляться уже, скажем, другими людьми, она будет иметь большую цену. И она будет начинаться с гораздо более низкого уровня. Деградация станет тогда очень серьезной».

В дискуссиях рождается истина: трасса в Петербург пройдет через Химкинский лес, а небоскреб «Охта-центр» все-таки не будут строить в центре Северной столицы — размышления президента об уместности проекта тоже стали частью общественной дискуссии.

Вообще, Дмитрий Медведев внимательно следит за новостями и в прессе, и в Интернете, и не мог пройти мимо дискуссии о степени свободы слова на телевидении в разговоре с руководителями главных телеканалов страны.

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Не так давно прозвучал целый ряд упреков в адрес электронных СМИ — прежде всего каналов — в том, что они фильтруют информацию, в том, что они не дают правды, в том, что у них есть специальные решения о том, что показывать, а что не показывать. А из-за этого, несмотря на то, что у нас прекрасное телевидение и смотреть его действительно интересно, новостная лента — убогая. Не показывают того, что должны показывать. Стало быть, нет свободы слова? Есть что сказать на эту тему?»

Владимир Кулистиков, генеральный директор НТВ: «Мне кажется, что свобода — это внутреннее ощущение. И на этот вопрос может ответить каждый, кто работает в СМИ, индивидуально. Вот я, тоже как работник СМИ, могу вам сказать, что всегда был свободен — и на телевидении, и когда я работал на „Радио Свобода“, тоже был свободен. Хотя, знаете, у американцев не забалуешь, там строго все очень».

Дмитрий Медведев: «То есть, в „Газпроме“ баловаться можно?»

Владимир Кулистиков: «Да, конечно. В „Газпроме“ совсем другая обстановка».

Дмитрий Медведев: «Понятно».

Владимир Кулистиков: «Что же касается этого вопроса, вы знаете, есть редакционная политика. И, безусловно, она может обсуждаться. Но это не вопрос свободы, потому что делать телевидение, делать творчество, быть в опасных местах, рисковать могут только свободные люди».

Константин Эрнст, генеральный директор Первого канала: «Дмитрий Анатольевич, я считаю, что свобода на телевидении ограничена. Она ограничена законом, представлениями о морали и нравственности, ограничена сотрудничеством с властью, с общественными структурами, она ограничена субъективностью людей — не только нас, руководителей каналов, а огромного количества людей, которые делают телевидение.

Но я понимаю и характер претензий. Тем не менее телевидение, которое не ограничено диктатурой, не ограничено цензурой… Думаю, что современное российское телевидение ничем не отличается по степени ограничения свободы от телевидения крупнейших демократических стран».

Олег Добродеев, генеральный директор ВГТРК: «Я думаю, что уровень свободы всегда соответствует времени, тому историческому периоду, который переживает страна. Я считаю, что сейчас один из самых высоких уровней свободы за всю историю нашего телевидения. И мне, в общем, есть, с чем сравнивать. Я работал на советском телевидении, на НТВ, которое сейчас возглавляет Владимир Михайлович, в 90-е годы.

Прежде всего, свобода — это свобода журналистов, которые обеспечивают информацией из горячих точек от Цхинвала до Багдада не только Россию, но и весь мир. И это свобода телезрителей.

Еще один принципиальный момент: 10 лет назад мы привели в Россию канал „Евроньюс“ (Euronews), потом появился канал „Россия-24“, это все прямоэфирные каналы. После ваших решений через 2–3 года в России будет 20 телевизионных каналов. Это совершенно иной уровень свободы».

Дмитрий Медведев: «Свобода, действительно, дана нам в ощущениях. Но при этом есть законы жанра, есть законы государства. И в этом смысле Вы все абсолютно правы. Эти законы действуют не только в России — они действуют везде. Но чего, на мой взгляд, не должно быть, так это пропасти между, условно говоря, перечнем важных событий, которые формируются в жизни, и перечнем тех событий, которые показывают новости. Это вопрос редакционной политики, что Вам кажется более правильным.

Но повестка дня, перечень новостных событий, если он в течение, допустим, суток формируется, конечно, не должен иметь драматического разрыва с Интернетом, с другими средствами массовой информации. Но, на мой взгляд, именно так это сегодня и выглядит».

Сам президент мнений о себе читать не боится: власть всегда под пристальным огнем критики. Не опасается он и открытой политической конкуренции, наоборот, призывает ее стимулировать.

Владимир Кулистиков, генеральный директор НТВ: «В политической жизни России доминируете Вы и Путин. Скажите, пожалуйста, есть ли, на ваш взгляд, у нас еще другие перспективные политики, если есть, то, может быть, кого-то вы хотели бы видеть в качестве своего союзника, а в ком-то, может быть, видите серьезного соперника?»

Дмитрий Медведев, президент РФ: «Владимир Михайлович, хочу сделать официальное заявление. Такие политики в нашей стране есть. И даже некоторые их имена вам хорошо известны. Я не могу не вспомнить таких выдающихся людей, как руководителей фракций в нашей Государственной думе, это действительно хорошо известные политики, без всякой иронии говорю, люди, которые не одно десятилетие на политическом небосклоне.

Есть политики, которые не входят в Государственную Думу, но тоже наслуху. Кто-то называет их выдающимися, кто-то называет, наоборот, невыдающимися. Но они тоже известны: господа Касьянов, Немцов, Лимонов, Каспаров. Это тоже публичные политики. К ним по-разному относятся. У каждого своя, что называется, электоральная база.

Но самый главный ресурс — это тот, о котором мы не говорим. Это ресурс талантливых людей в нашей стране. Вот там-то как раз, на мой взгляд, сегодня и находятся будущие президенты, премьеры, депутаты Государственной думы».

Президента спросили и о деле Ходорковского.

Владимир Кулистиков: «Я, если позволите, Вас о ЖКХ не буду спрашивать, я Вас спрошу об МБХ — о деле Ходорковского».

Дмитрий Медведев: «Заход интересный».

Владимир Кулистиков: «Вы знаете, он мне напоминает сейчас портрет Дориана Грея нашего российского бизнеса. То есть все бизнесмены творят примерно то, в чем обвиняют Ходорковского, но паяют все только ему, да еще его подельнику Лебедеву».

Дмитрий Медведев: «Ни президент, ни любое иное должностное лицо, состоящее на государственной службе, не имеет права высказывать свою позицию по этому делу или по какому-то другому делу до момента вынесения приговора — или обвинительного, или оправдательного, это совершенно очевидно. Что же касается моей позиции как юриста — не по этому делу, подчеркиваю, а вообще в целом по ситуации, то, знаете, юристы действуют в пространстве возможного. И правоохранители.

Если есть доказательства того, что и другие лица совершали сходные преступления, то тогда где эта база? Где эти возбужденные дела? И тогда, действительно, допустим, за сходные преступления должна следовать ответственность. Потому что по одному из эпизодов такая ответственность уже последовала. Я сейчас говорю только о текущем деле в суде.

Так вот, если эта база есть, мне бы хотелось, чтобы ее достали, принесли и сказали (мне ли, допустим, или Генеральному прокурору, что, наверное, правильнее по понятным причинам), есть доказательства того, что такие-то крупные бизнесмены, представители нашего бизнеса совершали такие-то преступления. Давайте дадим этому ход. И, если в этом случае никакого движения не будет, тогда Вы правы, тогда это избирательное правосудие.

Но я пока таких доказательств у себя на столе не имею, хотя я не прокурор — я всё-таки гарант Конституции. Но я имею право дать поручение прокурору разобраться, поэтому, если у меня появятся, я такое поручение дам».

Спрашивали президента и о принятии знаковых политических решений уходящего года, например, об отставке московского мэра Лужкова.

Олег Добродеев, генеральный директор ВГТРК: «Все-таки в той отставке чего было больше — отпуск во время летних пожаров и по-настоящему драматическая ситуация в Москве, которая сложилась, неукротимая предпринимательская активность жены московского мэра?»

Дмитрий Медведев: «Внимания к Москве. Знаете, нужно делом заниматься, а не пиаром личным и политическими разводками. Обязанность любого руководителя нашей большой страны, любой территории — следить за самой территорией. Мы Москву все знаем и любим — и те, кто живет в Москве, и те, кто сюда приезжает отдыхать. В этом городе колоссальное количество проблем: коррупция — невиданные масштабы даже для более чем 10-миллионного мегаполиса, пробки на дорогах, транспортный коллапс, по сути, периодически создается, и не только из-за того, что президент или премьер на машине проехали.

Условий нет для того, чтобы нормально городское хозяйство работало. Понатыкали зданий непонятно где и как. Бездумно, к сожалению. Конкурентная среда — ну где это видано вообще — пробиться нигде почти невозможно! Нет конкуренции. Все подряды и тендеры кто выигрывал до последнего времени? Всему этому нужно было положить конец. И я надеюсь, что новый мэр будет работать по-другому».

За полтора часа разговора президент и руководители телеканалов успели затронуть почти все важные темы российской жизни: и реформу милиции и армии, и сельское хозяйство, и выводы, сделанные из летних проблем с пожарами, и детские пособия матерям.

Успели спросить про модный телефон, подаренный Медведеву в Америке самим Стивом Джобсом. Оказалось, президент отдал его своему пятнадцатилетнему сыну, с которым будет встречать Новый год.

Дмитрий Медведев: «Ему всего 15 лет все-таки пока, он встречает Новый год с нами. И, конечно, мне это очень приятно, потому что я не так много времени ему уделяю, не так часто его вижу. Для меня это очень приятные минуты будут. Очень приятные!»

Несмотря на то, что президент поздравил с наступающими праздниками и своих собеседников, и всех телезрителей, он подчеркнул, что у него еще будет возможность для поздравления всей страны по телевидению — в новогоднюю ночь, перед звоном курантов.