Ахмадулина не сойдет со сцены…

Прощание с поэтом. Беллу Ахмадулину сегодня вспоминают по всей стране. Основные траурные мероприятия, конечно, проходят в Москве, где ценители ее таланта собрались в Центральном доме литератора.

Петербургская интеллигенция почтить память Беллы Ахатовны пришла в Мраморный дворец. Сегодня в полдень, когда в столице началась гражданская панихида, там открылась камерная выставка акварелей. На ней представлены два портрета поэтессы кисти ее супруга — Бориса Мессерера. И еще пять пейзажей подмосковной Тарусы — любимых ахмадулинских мест.

По воспоминаниям друзей и знакомых, Ахмадулина к Петербургу всегда относилась с особой теплотой. Часто бывала здесь. И с удовольствием выступала в Пушкинском доме и на Мойке, 12, преклоняясь перед творчеством великого поэта.

О Петербурге Беллы Ахмадулиной о ее друзьях рассказывает корреспондент НТВ Алексей Кобылков.

Белый зал Политехнического — это в 60-е почти Мекка. Здесь выступают Полоскин, Городницкий, поэты из литобъединения Глеба Семёнова. Виктор Ступак — тогда студент, сегодня профессор Политеха. С тех пор, когда он приходил сюда на концерты в 60-х, вообще изменилось многое.

Вспоминая о том, как слушали Ахмадулину, он, как будто и сам удивляется. Читала так, что оторваться и уйти было невозможно. Все время в движении, все время, как-то плавно размахивая руками.

Виктор Ступак, директор историко-технического музея, доцент: «Она говорила не очень громким голосом. Но тем не менее самое главное, что у нее был настолько мелодичный голос с некоторыми подвываниями. Ее было действительно очень интересно слушать».

Торжественная пустота Александринского театра сегодня неожиданно напоминает об удивительном аншлаге в 2007, когда здесь праздновали 70-летие Беллы Ахмадулиной.

Неля Ахмадулина, организатор юбилейного вечера Беллы Ахмадулиной: «Сначала было страшно, потому что у нас возникло в стране затишье и безмолвие. И мне казалось, и Белла Ахатовна все время говорила: „Никто не придет. В зале будет три человека: Боря Мессерер, ты и я на сцене“».

В итоге лишние билеты спрашивали от Гостиного двора. На одно место в зале — по несколько претендентов. И это точно была любовь, а не любопытство.

Алексей Гориболь, заслуженный артист России: «Дважды Белла Ахатовна запнулась, и весь зал, не просто битком набитый, а в пять рядов вокруг партера стоявший, подсказывал ей стихи».

Алексей Гориболь исполнял тогда интерлюдию из Таривердиева, с которым, кстати, дружила Ахмадулина.

Стихотворения «шестидесятников», кажется, довольно часто не предполагали какой-то особенной интимности изложения. По крайней мере, формально разговора тет-а-тет многотысячной аудиторией получиться просто не могло.

Но здесь, в Репине, куда Белла Ахатовна Ахмадулина приезжала отдыхать и работать, все было немного по-другому. Иногда она просто закрывалась в своем 15-м коттедже, чтобы писать. Но иногда выступала в небольшом концертном зале при Доме творчества композиторов.

Тот концертный зал перестроен и занят рестораном. Но оба домика, где, приезжая, жила Белла Ахатовна, почти не изменились. 28 коттеджей — 28 рабочих мест. В каждом — рояль, в каждом — по композитору.

Юрий Шевчук, музыкант: «Здесь мы узнали с ней о смерти Бродского, много о нем говорили. Рассказывала она мне о Высоцком, которого обожала всю жизнь. О Василии Аксёнове, о ее друзьях… Я ее как-то назвал „шестидесятницей“. Она просила меня не называть ее этим „дурным, утробным словом“».

Юрий Шевчук познакомился с ней в 92-м. Рассказывает, что просто постучалась и сказала: «„Вы — мой сосед“. А потом уже подолгу пили чай вместе, читали посвящения друг другу».

Юрий Шевчук, музыкант: «„Девочка-старушка,// Глаза — две вишенки в стакане молока“. Я помню этот образ. Она была удивительная».

Здесь она написала «Поступок розы», здесь же — посвящение Бродскому, «Одевание ребенка». И несмотря на то, что сегодня не найти ни самой Беллы Ахатовны, ни того концертного зала, ясно, что в Петербурге Ахмадулина еще долго не сойдет со сцены.