Жизнь на грани вымерзания

Жители поселка Тёсово-4, расположенного в Лужском районе Ленинградской области, в эти дни греются у своих печей. Вполне обычное, казалось бы, дело, если не знать, что эти самые печи находятся в многоэтажных домах.

Разводить огонь в своих квартирах людям приходится, чтобы не замерзнуть. Населенный пункт, когда-то снабжавший торфом другие регионы, теперь вынужден закупать его. Но бюджетных средств для полноценного отопления не хватает.

Из замерзающего и постепенно вымирающего поселка репортаж корреспондента НТВ Юлии Олещенко.

Поселок Тёсово-4 в Лужском районе уже давно напоминает разоренное гнездо. Больница превращена в руины. Школа закрыта. Большинство жителей — пенсионерки. И каждую осень эта стая «серых шеек» в панике ожидает наступления холодов. В многоквартирных домах тепла нет уже несколько лет.

Антонина Павлова, жительница поселка: «Мы просто все мучаемся. За что платим, мы не знаем».

Вера Карташева, жительница поселка: «Сколько за свет платим? И 1000 и 700 рублей… И за квартиру платим. Но все равно там холодина. Печка горит почти день и ночь. Сплю, не раздеваясь, только в другой одеже».

Замерзают здесь не только в домах полувековой давности. Даже в самой новой трехэтажке середины 80-х отопление значится лишь в квитанциях об оплате.

Тамара Пухкаева, жительница поселка: «Я все батареи поставила. В прошлом году две поставила в большую комнату. В 9 тысяч мне обошлось. А нынче мне поставили на кухне и в маленькой комнате. Это в 12 тысяч обошлось. Батареи холодные, потрогайте! Никакого тепла у меня нет».

Однажды они стоически пережили отключение газа. Покорно обзавелись электроплитками. Но уютней не стало. Крыша течет, а отсутствие тепла не позволяет просушить отсыревшие и заплесневелые стены.

Надежда Иванова, жительница поселка: «Стена сырая, сырая… Она темная какая… И сырость сюда проходит дальше по обоям. Это видно».

Те, кто посноровистей, городской комфорт здесь воссоздают деревенским и радикальным с точки зрения пожарной безопасности способом.

Самодельная печка проектом дома, конечно, не предусмотрена. Однако имеется практически в каждой второй здешней квартире. Без подобного приспособления здесь попросту не перезимовать. Но для одиноких пенсионеров это удовольствие не из дешевых. Ведь топить приходится дровами!

Александра Селёдкина, жительница поселка: «Где я возьму три тысячи за телегу дров? Кто им давал такое распоряжение? Лес кто сажал? Здесь разрабатывали торфяники!»

В советские времена тёсовская котельная процветала. Еще бы, ведь в поселке было крупное торфяное производство. Снабжали даже соседнюю Новгородскую область. Теперь торф привозят из Псковской. Его не хватает, равно как и угля.

Анна Шилкова, зам. главы Тёсовского сельского поселения: «Нам нужно минимум 90 кубов. Это три вагона на сутки. А нам привозят на сутки только один вагон. Этот уголь некачественный. В нем больше камня, металлолома. Или же привозят такой сырой, что его хоть черпаком черпай. Поэтому тепла нам уголь не дает».

В администрации поселка разводят руками. Износ теплосетей — 100 процентов. Бюджетных пяти миллионов даже на ремонт не хватает, а в следующем году и эту статью грозятся сократить вдвое.

Надежда Чекмарёва, глава администрации Тёсовского сельского поселения: «Бюджетом не предусмотрены расходы на закупку топлива. Потому что финансирования недостаточно».

Представители местного самоуправления обращались во все мыслимые инстанции: от главы района до губернатора Ленобласти и даже президента страны. На призывы о помощи приходили ответы с пожеланиями решать местные проблемы местными силами.

Тамара Семёнова, глава Тёсовского сельского поселения: «У нас нет денег. Нам нечем самоуправляться вообще. Мы — дотационные поселения и просто обречены, просто обречены. И если на нас не обратят внимания, то, как мне тут сказали о нас с нашими проблемами, что вы с жалобами надоели. Мол, лучше бы подогнать бульдозер, и сравнять просто бы поселок с землей. И все».

Единственное, что разрастается у нас, это кладбище, — с грустью шутят жители Тёсова. Сколько зим впереди, здесь не загадывают. Просто ждут, пока теплится надежда.