Тайные знаки: психолог проанализировал видеообращение Юлии Скрипаль

Обращает на себя внимание тот факт, что видеообращение составлено невероятно аккуратно: Юлия никого не обвиняет, она не говорит о том, что с ней произошло или могло произойти. Она благодарит российских дипломатов и говорит, что однажды она сможет вернуться на родину. То есть это выглядит как некий пресс-релиз неких спецслужб. Никаких деталей, ничего личного.

Александр Яковенко, посол РФ в Великобритании: «Первая реакция — ее удерживают. Это первое. Второе — это то, что письмо было составлено на английском языке, а потом переведено на русский. И Юлия зачитала это письмо полностью. Мы посовещались с лингвистами, и нам это подтвердили».

Во время выступления на Юлии было достаточно закрытое платье, открытой оставалась лишь шея с розоватым шрамом. Скорее всего, это врачи скорой пытались помочь ей дышать, пока везли в больницу. Умышленно или нет грим подчеркивал здоровый, пусть и слегка бледный цвет лица. Если сравнивать фотографии до и после — видно, что она похудела, но при этом во время выступления ее лицо было практически неподвижно. При том что она говорила о важных и болезненных вещах.

Артём Павлов, психолог-физиогномист: «Конечно, такой образ должен вызывать сочувствие. И если режиссеры этого видео хотели создать эффект оскорбленной невинности, ситуацию „девушки, подвергшейся жестокому насилию“, то им это удалось».

Если эксперты правы, и Юлия в депрессивном или искусственно подавленном состоянии, то ее тело само пытается подавать сигналы.

Артём Павлов, психолог-физиогномист: «Когда она говорит: „Я надеюсь вернуться на родину“, слово „надеюсь“ здесь сомнительное. Но это полбеды. В этот момент она закрывает глаза. Вывод — для нее сейчас вероятность того, что на вернется домой в Россию, конечно, минимальна. И тем не менее, она эти слова говорит. Это рассогласование порождает соответствующую невербальную реакцию. Организм как бы противится той сомнительной информации, которую человек вербально выдает».

К видео прилагаются два варианта текста — на русском и на английском. В одном варианте — строчки ровные, в другом они вдруг начинают плясать. Все, что известно — на съемке был корреспондент Reuters, где и как проводилась съемка — ему говорить запрещено.

Александр Яковенко, посол РФ в Великобритании: «Он знал русский язык. Мы с ним разговаривали. И он сказал, что ему запретили задавать какие-либо вопросы. Он был как бы статистом, который удостоверился, что вот есть Юля, она подписала письма».

Тут начинается настоящая битва за информацию. Те, кто хочет ее скрыть, против тех, кто хочет ее добыть. Бориса Джонсона разыгрывают пранкеры. Да, в Лондоне это уже назвали атакой Кремля. Но прежде чем раскусить подлог и раскусить этот розыгрыш, Борис Джонсон успевает заявить: я считаю, что все дело Скрипалей — это дело рук России.

Для Британии это повод снова требовать дополнительных санкций против Москвы. Давление начинается уже на границе, где русским показывают: вам здесь не рады. Ни Абрамовичу, которому так пока и не продлили визу, ни тем, кто прилетает на остров с делами поменьше.

Чарльз Ортел, политический аналитик: «Кто отравил Скрипалей на самом деле — уже никому не интересно. Если Юлия все-таки говорит „я хочу вернуться в свою страну“, получается — тот, кто писал обращение, допускает, что Россия ни при чем. Иначе вряд ли ей вложили бы в обращение эту мысль. Здесь явно все сложнее, не зря же не показывают ее отца. То ли его не могут убедить сделать какое-то заявление, то ли анализируют реакцию на ее появление».

Только в этом скандале, где уже никто никому не верит, за политикой никто не слышит главного — слова Юлии, которая поехала к отцу поговорить о свадьбе. И теперь, в голубом легком платье, с грустью, через написанный чьей-то рукой текст пытается объяснить всем, устало прикрывая глаза: моя жизнь перевернулась, пожалуйста, дайте нам с папой право на нашу жизнь.

Подробнее — в программе «Итоги недели» с Ирадой Зейналовой.