Их дом — тундра: как кочевнику-оленеводу удалось оформить опекунство над детьми

Ямало-ненецкий автономный округ — регион, где жителей меньше чем оленей, а оленей меньше, чем квадратных километров. И совсем в меньшинстве тут дороги. Добраться до стойбища оленеводов можно только на вездеходе, и только на гусеничном. Ямал, в одном из переводов, означает «край земли». Здесь живут Иван, его семья и коллеги по заполярному счастью.

Быт у них для человека городского непривычный. Если кто-то заболел — кочевники едут на снегоходах до ближайшего поселка, где ловит связь. Это километров 50 — 60. Моются в чуме, топят для этого снег. Держат собак, чтобы отгонять волков, которые по ночам приходят.

В ста пятидесяти километрах от стойбища Ивана, на другом «краю» этого края, шестеро его племянников учатся в местной школе-интернате. Их мама умерла 4 года назад, а отец пьет. Иван хотел прописать детей у себя, но тут паспорт кочевника сыграл злую шутку. Не может его хозяин ни прописать, ни оформить опекунство. Жилплощади-то нет!

В каком-то другом регионе России это казалось бы выдуманной проблемой: «ну, подумаешь, кочевники не могут усыновлять детей». Но в ЯНАО, из 80 детей без попечения, пятьдесят один — представители коренных народов. То есть, их могли бы взять в семью их же родственники. Если бы не эта бумажка. Этот вопрос прошел почти две тысячи километров из тундры до здания с окнами на Кремль. И депутаты в конце прошлого года решили признать чум жилищем и разрешить кочевникам усыновление.

Теперь Иван может оформлять документы. А его племянники Максим, Никита, Борис, Гаврил, Леонид и Валя смогут в апреле поехать из интерната в гости к дяде-папе.

Подробности в спецрепортаже «Итогов дня».