Пережившим теракт петербуржцам продолжают отказывать в выплатах и экспертизах

Корреспондент НТВ Катерина Правдина встретилась с теми, кто заслуженно мог бы рассчитывать на помощь государства, но пока кроме разочарования ничего не получил.

В клинику МЧС на реабилитацию Наталья Кириллова попала благодаря личному участию главы комитета по соцполитике. Здесь кроме комплекса процедур Наталья как лекарство получает хорошее к себе отношение. Потому что вскоре после выписки из Мариинской больницы она пыталась бороться с паническими атаками, заиканием и столкнулась со всеми прелестями поликлинического обслуживания, которые здоровья точно не прибавили.

Наталья Кириллова, пострадавшая в теракте: «В конце мая я заметила, что торможу: начинаю говорить и забываю слово. У меня кончались таблетки, начались приступы. Я попыталась пойти в поликлинику. Это очень проблематично. Я потратила три недели, чтобы записаться к неврологу. На меня там начали кричать. Это страшная история».

В мае судебные медики оценили вред здоровью Натальи как легкой тяжести. Решили, что проблемы со слухом — это профессиональное. Наталья работала режиссером. Видимо, перепутали со звукорежиссером. Хотя в приказе об утверждении этих самых медицинских критериев сказано: квалифицирующие среднюю тяжесть признаки — временное нарушение функций органов продолжительностью свыше трех недель. Наталья Кириллова спустя четыре месяца после теракта плохо говорит, слышит, ходит.

Герман Сокуренко, главный врач клиники №2 Всероссийского центра экстренной и радиационной медицины МЧС России: « Исходно тяжесть состояния пациентов определялась тяжестью полученной травмой в момент трагедии. А последствия неврологического плана могут проявляться небыстро и отсроченные реакции могут быть. У пострадавшей Натальи Кирилловой именно такая ситуация».

У Михаила Вепренцева ситуация несколько другая, но тоже странная. Он повреждения получил, но вред здоровью они не причинили. Поэтому компенсаций не положено, сообщают чиновники. То, что для них — нормативы закона, для нормального человека — абсурд. Впрочем, и с документами, кажется, есть противоречия.

Михаил Вепренцев, потерпевший в теракте: «Врачи диагностировали сочетанную травму, сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей головы, контузию слухового лабиринта, ушиб грудной клетки, закрытая травма груди. Нелогичность в том, что метро хватило оснований для выплат, а для судмедэкспертизы — нет».

А в том же приказе Минздрава написано: не причинившие вред здоровью — это поверхностные повреждения (ссадины, кровоподтеки). Может, конечно, обыватели и эксперты видят в этих документах разные смыслы. Так или иначе, врачи на два года запретили Михаилу тяжелые нагрузки и посоветовали избегать стрессов. Так что в поиске работы круг вакансий сейчас для студента весьма ограничен.

Потерпевшие в теракте спустя четыре месяца говорят, что дело не только в размерах компенсаций или в их невыплатах. Одни сомневаются в объективности вынесенных решений судебными медиками, другие шокированы отношением некоторых, к кому они обращались за помощью.

Нет сомнений: все, кто был в том вагоне, разделили свою жизнь на до и после теракта, даже если чудом не получили травм. А сегодня у людей есть четкое ощущение равнодушия к себе со стороны некоторых структур власти.

Вице-губернатор Анна Митянина предлагает тем, кто не согласен с заключением экспертов, обращаться в комитет по здравоохранению. Ответственным за такие обращения граждан она назначила Ларису Соловьёву — начальника отдела по организации амбулаторной медицинской помощи. 25 пассажиров, которые не получили компенсаций из городского и федерального бюджетов, но считают, что имеют право на материальную поддержку могут обратиться в комитет по социальной политике. Там принимать заявления будет Елена Ломакина.

Анна Митянина сегодня пообещала лично контролировать процесс общения с теми, кто нуждается в помощи или просто чувствует себя несправедливо брошенным. Если предложенный вариант не даст результатов, власти организуют встречу с ответственными чиновниками. Главное, чтобы все понимали: люди, пережившие теракт, прежде всего, нуждаются в том, чтобы их услышали. Хотя иногда им совсем не хочется говорить, а просто, получив внимание, постараться забыть о трагедии.