В ожидании крестового похода

В здании Синода под председательством патриарха Московского и всея Руси Кирилла, который прибыл в Петербург с трехдневным визитом, должно начаться заседание Священного Синода Русской православной церкви.

Возможно, на нем будет обсуждаться и вопрос, который в последнее время волнует не только представителей церкви, но и музейщиков всей страны. Речь идет о законопроекте «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности».

Обеспокоенные представители петербургских музеев даже обратились по этому поводу в Общественную палату, а накануне опубликовали открытое письмо к патриарху ученых и реставраторов.

Мнения обеих сторон выяснял корреспондент НТВ Константин Борошнев.

На подлинный иконостас Фёдоровского собора — его сейчас фактически поднимают из руин — Борис Аракчеев смотрит с плохо скрываемым сожалением. Это первое, с чем скоро музею, возможно, придется расстаться.

Борис Аракчеев, директор музея истории религии: «Сейчас решается вопрос. Я не знаю, нужно ли возвращать или можно делать их копии… Можно же делать списки этих икон».

Предметы культа музей истории религии церкви передает с конца 80-х. Опыт есть. И все больше негативный.

Борис Аракчеев, директор музея истории религии: «Две иконы действительно украдены, одна — под вопросом. Несколько были возращены нам, потому что потеряли, что называется, первоначальную сохранность».

О крестовом походе на музеи активно заговорили в начале года. После временной передачи Торопецкой иконы Божьей матери из Русского музея в подмосковный храм. Теперь сотрудники следят за ней только дистанционно в режиме онлайн.

В музейные фонды, закрытые для обычных посетителей, представители духовенства доступа тоже не имеют. Вообще, пускать сюда посторонних, и журналисты не исключение, музейщики не любят. Ведь только вдалеке от случайных, но любопытных глаз можно обеспечить самую надежную сохранность.

Фонды Русского хранят еще немало уникальных предметов культа. И Владимир Гусев не устает напоминать, что храмы музей никогда не расхищал. А потому и возвращать ничего не должен.

Владимир Гусев, директор Государственного Русского музея: «Здесь вы видите иконы, которые мы готовим к выставке. Все это поступило в Русский музей до революции, поэтому когда сейчас говорят, что мы храним награбленное, это неверно. И кому передавать?»

Настоятель Александро-Невской Лавры невольно стал чуть ли не самым заметным участником этой церковно-светской склоки. Требуя от Эрмитажа возвращения серебряной раки князя Невского, архимандрит не устает парировать и музейщикам, и журналистам.

Архимандрит Назарий, наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры: «Я буквально вчера в Интернете прочитал, что если вдруг эти ценности попадут в церковь, то, например, иудеи не смогут их увидеть. А о том, что половина Петербурга в музей не ходит, об этом никто не говорит».

К законопроекту «О передаче церковного имущества» владыка относится пока скептически, документ сыроват. Но напоминает: Лавра — не сельский приход. Здесь умеют обращаться с шедеврами.

Татьяна Морбунова, художник-реставратор: «Приходишь сюда в мастерскую, на красный угол молишься, и спокойно работаешь».

С похожим священным трепетом за работу принимаются и в реставрационных мастерских Государственного Эрмитажа. Правда, мнение о готовящемся законопроекте тут более категоричное. Люди, годами спасавшие уникальные памятники в разрушенных храмах по всему Северо-западу, воспринимают его в штыки.

Тамара Чижова, реставратор: «Как глава государства решит, так, наверное, и будет. Не знаю, никак я к этому не отношусь, к величайшему сожалению».

Безоговорочную поддержку сотрудники Эрмитажа получили пока только в Князь-Владимирском соборе. И это тот редкий случай, когда вопрос веры отступает перед силой разума.

Протоиерей Владимир Сорокин, настоятель Князь-Владимирского собора: «Не хотелось бы, чтобы со стороны духовенства был такой напор, натиск. Иногда духовенство у нас не на должном уровне знает, как нужно обращаться с теми или иными предметами. И главное — как это дорого».

И даже если бы музеи сами принесли ему икону, заключает отец Владимир, то без раздумий отказался бы.