Воссозданный парусник времен Петра I украсит четырехметровый лев

Англичане, у которых Пётр I учился судостроению, до сих пор считают, что корабль — существо одушевленное. И они правы, потому что любое судно отражает характер тех, кто его сделал. Взять хотя бы проектировщика Михаила Плеханова. Человек веселый, коммуникабельный, способный обаять сотрудников регистра судоходства (есть такое надзорное ведомство). Дело в том, что создать детальные технические чертежи для корабля, который был спроектирован 300 лет назад, — это еще не подвиг. Подвиг — совместить в них аутентичность и современные стандарты.

Предки прекрасно умели работать с деревом, но особо не беспокоились вопросами веса целого судна. В наши дни всегда найдется человек, готовый корабль разрезать и взвесить по частям, пусть даже и виртуально. На этом заканчиваются преимущества XXI века. Как 300 лет назад дуб был дубом, так он дубом и остался. Работать с ним все так же нелегко, даже электроинструмент иногда пасует перед дубовым брусом метровой толщины.

У Андрея Бредова должность не из простых. Во времена Петра I мастер верфи мог нерадивых рабочих выпороть, а за испорченный инструмент дать в ухо. Сейчас на страже рабочих Трудовой кодекс, прокуратура и профсоюзы. Требуется другой подход.

Как передает корреспондент НТВ Илья Федосов, время от времени на экскурсию приходят стайки детей. Уже сейчас «Полтава» выполняет образовательную функцию — погружает поколение смартфонов в быт и нравы веселой парусной эпохи.

Превратить чертеж в осязаемую конструкцию — это еще не все. Корабль, как и скрипка, должен быть эстетически совершенным. И тут свирепого мастера сменяет художник. Это тоже задача — вырезать из дерева четырехметрового льва с аутентичной мордой начала XVIII века.

«Инженерное сооружение для передвижения и доставки грузов по воде» — унылое и примитивное техническое определение судна. К «Полтаве» оно не подходит, потому что его строят люди неординарные, а корабль всегда перенимает характер тех, кто его создает.