Гибель ребенка — на совести врачей

Расследование дела о причинах смерти четырехлетнего Максима Козырева из города Пикалёво взято под личный контроль администрацией Ленинградской области. Мальчик скончался в больнице Токсова в результате полученных ожогов.

По мнению матери Максима, мальчика можно было бы спасти. Об этом она написала в письме к премьер-министру России Владимиру Путину. В нем она просит разобраться с ситуацией в области медицины в нашей стране.

Из Пикалёва репортаж корреспондента НТВ Дарьи Криволаповой.

С момента трагедии прошло четыре месяца. В разговоре девушка делает большие паузы, пытаясь совладать с эмоциями. В тот вечер в конце мая четырехлетний Максим случайно опрокинул на себя кастрюлю с кипятком.

В доме не было горячей воды, и мать мыла сына уже привычным способом. По словам Светы, она вышла из ванны на 30 секунд, чтобы взять пижаму. Остальное, как в тумане. «Скорая помощь», пикалёвская больница.

Светлана Козырева, мама Максима: «В 12:00 мы все оформили. А утром он уже нормально разговаривал. Ночка так прошла, он немного капризничал, просыпался А утром мы с ним разговаривали. Он даже не плакал».

В квартире Светы все осталось так, как было при сыне. Детские игрушки и книги аккуратно сложены. В углу стоят коньки и ролики Максима. Несмотря на свой маленький возраст, он активно занимался спортом.

Катался на лыжах, плавал в бассейне, занимался дзюдо. Его первая медаль и грамота теперь лежат в кроватке. Света же по несколько раз в день пересматривает домашнее видео.

Мальчик пролежал три дня в Пикалёвской больнице. Врачи говорили, что они согласовывают свои действия с медиками из областного ожогового центра и из Петербурга. Но почему дежурный врач стал делать операцию раньше запланированного срока? На этот вопрос мать ответа так и не получила.

Светлана Козырева, мама Максима: «Я его маленько закрываю и говорю: „Что Вы делаете? На завтра же была запланирована операция!“ Чистяков тоже говорит, что на завтра же было. А тот врач даже не слушает. Просто делает молча. Он намазал Максима совершенно другой мазью. Не той, которая была прописана. Я считаю, что такие люди не должны работать. Как может человек так не по-человечески относиться. Перед ним ребенок, в первую очередь, ребенок».

Сегодня никто из врачей не скрывает, что у ребенка была тяжелая травма. Но в областной ожоговый центр его перевезли только на четвертые сутки. В то время, когда был важен каждый час. Теперь мама Максима винит себя в том, что не настояла на срочной госпитализации в Петербург. Ведь тогда, возможно, это дорога стала бы для четырехлетнего мальчика дорогой к жизни.

Врачи же уверяли Свету, что необходимости везти ребенка в Петербург нет. Потом ссылались на то, что нет машины. Когда малыша все-таки привезли в Токсовский ожоговый центр, выяснилось, что у ребенка уже началось заражение крови.

Никто из врачей не захотел встретиться с журналистами лично и прокомментировать этот случай. По словам дежурного врача Олега Рывкина, он делал обычную перевязку с анестезией. Хотя и признает, что ребенка нужно было раньше перевезти в другую больницу.

Что же касается вопроса, были ли шансы спасти мальчика, то медик посоветовал обратиться к гадалкам или хиромантам. Они, мол, смогут ответить точно. Главный врач пикалёвской больницы — Борис Чистяков — в телефонном разговоре был более сдержан.

Борис Чистяков, главный врач Пикалёвской городской больницы: «На наш взгляд, мы сделали все возможное, чтобы спасти ребенка. Были даны лекарственные аппараты, рекомендованные областными специалистами. А по правильности оказания медицинской помощи и лечения пациента, я вам сейчас не могу четко сказать. Такие выводы сделает комиссия, назначенная губернатором».

Теперь Света каждый день ходит на кладбище к сыну. Приносит ему игрушки и подолгу сидит у могилы. Ответственности за произошедшее она с себя не снимает. И все время вспоминает тот вечер. Что было бы, если бы она не отлучилась.

Какое бы решение не приняла губернаторская комиссия, Света в суд подавать не будет: ничего уже не изменить. О своей трагедии она решила рассказать только для того, чтобы, возможно, в будущем другая семья не испытала подобного горя.