Дубовский лес напомнил об ужасе 38-го

В печально известном Дубовском лесу под Воронежем обнаружены новые расстрельные ямы — те, куда во времена сталинских репрессий сотрудники НКВД сбрасывали убитых.

Братские могилы находят на месте бывшего полигона уже два десятилетия. И поисковики, которые там работают, говорят, что их миссия еще далека от завершения. Чтобы установить, сколько там похоронено людей, нужно копаться не столько в земле, сколько в архивах чекистов. Но доступ к расстрельным спискам закрыт.

Репортаж корреспондента НТВ Ольги Черновой.

На глубине двух метров песок перемешан с известью. Поисковики расчищают первый слой человеческих останков. Судя по всему, людей сбрасывали в яму, как мусор.

Михаил Игнатов, член поискового объединения «Дон»: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Вот сейчас в поле зрения шесть человек. А вот седьмой еще!»

Это 43-я расстрельная яма, найденная в Дубовском лесу. На карте они обозначены красными квадратиками. Установлено: в годы сталинских репрессий в ямы сваливали казненных врагов народа, от 20 до 80 человек. Обследуемая зона тайных захоронений, ставшая теперь мемориальной, занимает почти два километра.

Михаил Сегодин, руководитель поискового объединения «Дон»: «Найдены были вот эти дополнительные 23 ямы. Мы думаем, что и это не предел. Так что, скорее всего, зона гораздо больше».

В 30-е годы на этом участке находился полигон НКВД. Позже место массовых убийств вспахали и посадили сосновый лес. Согласно приказу, утвержденному Политбюро ЦК ВКПБ, чекисты обязаны были обеспечить строгую секретность расстрелов и мест захоронений. Поэтому и придумали легенду со стрельбищем. О том, по каким мишеням стреляли оперативники, местные жители и не догадывались. Те, кто знал, предпочитали молчать.

Вениамин Глебов, историк-краевед: «Входное отверстие в затылке, выходное в лобной части».

Место тайных расстрелов так и осталось бы тайной, если бы в 90-м году воронежец Иван Текутьев не рассказал о том, что зимой 1938 года он стал случайным свидетелем страшной расправы над людьми. По словам пенсионера, вернувшись сюда через несколько месяцев, он насчитал здесь 103 расстрельных ямы. Полвека Текутьев боялся говорить об этом даже самым близким родственникам.

За все время поисковых работ в Дубовском лесу лишь дважды с останками находили свидетельства, позволяющие установить фамилию расстрелянного, а по ней и весь список казненных в этот день. Находки из 43-й ямы пока не многочисленны: половинка кружки, очки, гильза от нагана, пуговица от женской блузки, галоши, ботинки.

Евгений Чулков, член поискового объединения «Дон»: «Сапоги, вот пенсне. Можно предположить, что здесь лежат служащие».

В приказе НКВД №00447 устанавливалась разнорядка по отдельным областям на уничтожение и заключение в лагеря. Так, в Воронежской области на первом этапе репрессий лимит арестованных должен был составлять 4,5 тысячи человек. Из них тысячу должны были приговорить к высшей мере наказания. Перевыполнение плана поощрялось — в день расстреливали до 200 человек. Суд вершили засекреченные тройки.

Вениамин Глебов, историк-краевед: «Председателем был начальник управления НКВД. Также туда входили: первый секретарь обкома партии и прокурор».

По оценкам экспертов, под Дубовкой захоронены от 8 до 10 тысяч репрессированных. Но сверить эти расчеты с документами пока невозможно. Доступ к следственным делам Воронежского управления НКВД с прошлого года историкам запрещен.

Владимир Сыч, председатель комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Воронежской области: «Получая информацию из управления ФСБ по расстрельным спискам, мы не получаем данных, кто подписывал расстрельный список, кто проводил расстрелы и так далее».

На этой неделе планируют эксгумировать останки из трех расстрельных ям. Их перезахоронят на лесной Аллее Скорби 30 октября в День памяти жертв политических репрессий.