Лео Бокерия отверг необходимость западных стандартов в медицине. Эксклюзив НТВ

О ситуации в здравоохранении в целом

Я по жизни оптимист и очень оптимистично отношусь к тому, как развивается наше здравоохранение. Совершенно очевидно, что прогресс колоссальный. В нашей области 12–15 лет назад вообще не делали операций при критических врожденных пороках сердца в период новорожденности. Сейчас только наш центр делает 1800 операций в год.

У нас идет геометрический рост специализированной помощи. Люди от простуды не умирают. Как только мы закроем тему специализированной помощи, мы изменимся качественно.

У нас 3 миллиона человек старше 80 лет. Это очень много для нашей страны. Эти люди требуют специализированного подхода. Когда я эту цифру узнал и проверил, меня это объективно порадовало, это говорит о том, что реально продолжительность жизни увеличилась.

О переходе на страховую медицину

Я думаю, это правильное решение. Я все время выступал за страховую медицину, потому что на больного надо тратить столько, сколько нужно, и это возможно только в условиях страховой медицины. Все деньги, которые поступают на больного, должны идти в больницу.

О призывах перейти на западные стандарты

Это полное заблуждение вот в каком смысле. Сегодня существуют согласительные документы между специальностями независимо от территории происхождения. Нам никого не надо копировать, потому что мы в этой системе. Нам нужно тиражировать наш собственный опыт. Разумеется, с учетом лучших клиник мира.

О перспективах борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями в России

Сердечно-сосудистые заболевания — это бич всего человечества. У нас процент рос потому, что в стране появились возможности для диагностики, появилась информация о том, что можно от этого лечиться.

Мы делаем чуть больше 50 тысяч операций на открытом сердце, нам нужно 146 тысяч. И нам нужно около 500 тысяч делать интервенционных пособий. Мы подошли где-то к цифре 140–142 тысячи.

Другое дело, что у нас структура отношений «пациент — врач» еще не очень отработана. К нам 90% людей приходят недообследованными, и мы уже за счет зарплат наших сотрудников проводим эти исследования. Но если нынешнее состояние финансов не будет ухудшаться, то, я думаю, в течение ближайших 7–8 лет мы выйдем на уровень ФРГ.

Об импортозамещении в медицине

У нас есть образцы высочайшего уровня. Мы сделали, например, первый в мире трехстворчатый аортальный клапан. И когда мы сравнили работу этого клапана со здоровым сердцем, оказалось, что никакой разницы нет. Мы имеем патент на глиссонову капсулу. Или, например, наш внутриклеточный раствор, который быстрее останавливает сердце и быстрее восстанавливает сердце.

Но есть другие вопросы. У нас нет всех одноразовых принадлежностей — не выпускаются. А сердечно-сосудистая хирургия состоит из одноразовых мелочей, которые тянут на 3199 долларов на одну операцию. У нас есть клапаны довольно приличные, у нас есть свои стимуляторы довольно приличные, но у нас нет имплантируемых кардиовертеров-дефибрилляторов от внезапной смерти.

Об отношениях врачей и пациентов

В отношения врача и пациента стали вмешиваться совершенно посторонние люди, которые не должны в это вмешиваться. Чем больше создается конфликта между врачом и пациентом, тем меньше вероятность позитивного исхода.

Я своим помощникам, моим коллегам говорю: с того момента, когда пациент согласился пойти на операцию на сердце, у него ближе вас никого нет. И этот элемент все время вымывается. Я буду, наверное, ортодоксальным, но мне кажется, что колоссальные деньги, которые вывозятся с больными из Российской Федерации, играют в этом элементе ключевую роль.

В международном профессиональном сообществе всегда считалось, что две самые гуманные медицинские школы — это французская и российская. Мы должны все сделать для того, чтобы это отношение, эту структуру восстановить.

О здоровом образе жизни

Немцы 25 лет назад объявили программу здорового образа жизни, упорно проводили и провели ее. Немцы не хуже нас выпивают, не меньше нас любят покушать и так далее, но они создали здоровую нацию.

Сегодня есть целый ряд общественных организаций, которые хорошо работают. У нас есть 200 Центров здоровья для взрослых и 200 — для детей, где можно бесплатно пройти элементарное обследование и получить рекомендации.

Жизнь естественным образом развивается. Какие бы ни были компьютеры, все равно есть люди, которым благодаря семейным традициям, благодаря сознательности интересно заниматься футболом, баскетболом, плавать, прыгать. А есть другая группа людей, которые не будут этим заниматься, как бы вы их ни заставляли.

О проекте «Прогулка с врачом»

В этой связи я очень горячо поддерживаю инициативу «Прогулки с врачом». Эта идея родилась в Америке и в Австралии одновременно. Walk with a Doc называется. Ее смысл в том, что человек, если у него есть вопросы к врачу, задает их во время прогулки. Доказано, что 2 часа в неделю — это 7 лет жизни плюс. Если человек начинает ходить два часа в неделю, у него появляется потребность или плавать, или вернуться в футбол, или еще во что-то.

Об отношении к алкоголю

Я был винистом, шампанистом, коньякистом, потому что я родился и вырос в Грузии. Но с 1 сентября 2012 года я вообще ничего не пью. И мне кажется, что я чувствую себя лучше. Почему вредно пить? Это искусственная эйфория. Сколько бы человек ни выпил алкоголя, этот алкоголь разлагается, и там формируется соляная кислота. И эта соляная кислота в первую очередь бьет по нервным окончаниям. И пошло, и поехало…