Музыкальная живопись ленинградского андеграунда

В Мраморном дворце открылась выставка Александра Манусова — одного из самых ярких представителей ленинградского андеграунда 70-х. При жизни у художника была только одна персональная выставка.

Сейчас его картины выставляются в лучших музеях России и за рубежом. Манусов всегда писал свои работы под музыку.

Как звук превращался в цвет, увидела корреспондент НТВ Юлия Олещенко.

При жизни персонально его выставляли лишь однажды, в 86-м, в ДК им. Свердлова. Тогда выставка работ Александра Манусова длилась всего один день.

Сегодня полотна представителя ленинградского андеграунда 70-х можно увидеть в Мраморном дворце. Ровесники и коллеги по цеху утверждают: это долгожданное, но заслуженное внимание.

Анатолий Белкин, художник: «У него была самая длинная лестница в мастерскую, которую я только видел в этом городе. По-моему, это был 8-й этаж какого-то доходного дома на Петроградской стороне. И сверху еще надо было пройти два марша лестницы. Оказалось, что он каждый день спускался и поднимался вверх-вниз, имея вставленный сердечный клапан. Это потрясающе. Он каждый день совершал подвиг».

В мировой живописи его ориентирами были Гойя, Сезанн, Филонов и Фальк. Выпускник «Мухи» начинал с так называемых «мыльных работ», объекты на которых представали смягченными и как бы размытыми.

Позднее был период сумрачных и тенистых пейзажей и только потом — взрыв цвета. Он никогда не писал лица. Лишь однажды попытался сделать две заказные работы на библейскую тему в брюлловской манере. Но до современного зрителя они дошли уже исправленными.

Регина Соловьёва, вдова А. Манусова: «А потом это его очень испугало. Он долго ходил, думал, мучился и сказал: „Я не могу их оставить в таком виде. Я их переделаю“. И тогда он стал переделывать эти работы. И от старого холста остались эти желтые пятнышки».

Мало кто знает, что практически все свои работы Александр Манусов писал под музыку. В его мастерской хранились сотни пластинок с записями классических и джазовых произведений. Не удивительно, что, например, триптих один из друзей автора назвал симфоническим.

«Моя живопись, признавался Манусов, — так же, как и музыка, воспринимаема человеком непосредственно». Своей последней работе художник не успел дать имя. Картину с четкой границей темного и светлого близкие назвали символичным и единственно точным словом «Переход».