Ослабевший рубль поставил российских онкобольных на грань выживания

Особо была отмечена и ситуация с импортозамещением в лекарственной сфере. С онкологическими препаратами, как выяснил корреспондент НТВ Роман Соболь, положение дел чрезвычайно тревожное, если не сказать критическое.

Опухоль у Анны Сергеевой выявили на ранней стадии. Операция была успешной, оставалось пройти курс общей терапии, чтобы не допустить рецидива. Но нужных препаратов в клинике и в аптеках города не оказалось.

Анна Сергеева: «Я ждала эту химию 9 месяцев. Мне объяснили, мол, ждите, она будет. Ждите, будет, не расстраивайтесь. Все закончилось тем, что у меня пошел рецидив».

Когда медикаменты привезли, они были уже бесполезны. Теперь Анне необходим другой препарат, более дорогой, до 200 тысяч рублей за упаковку.

Рецепт выписали в ноябре прошлого года, с тех пор Анна ведет бесконечную переписку с местными чиновниками от медицины, чтобы получить лекарство.

По данным Росздравнадзора, за последнее время количество отказов в предоставлении лекарств онкобольным выросло на 20%. Из-за ослабления рубля зарубежные препараты дорожают, и в Россию их завозят все меньше.

Сейчас крупные онкологические центры живут старыми запасами, лекарствами, купленными еще в прошлом году и по прежним ценам. Дефицита нет, но что будет через полгода, когда эти полки опустеют, врачи боятся предсказывать.

Растет число самоубийств среди онкобольных. Причины могут быть разные: кто-то устал бороться с болезнью, кому-то, возможно, отказали в лечении. Все чаще врачи выполняют негласные предписания руководства: дорогие препараты экономить, абы кому не выписывать.

В ряде регионов самые лучшие лекарства вдруг выпали из медицинской базы данных. Врач просто не может выписать рецепт. Компьютерная программа не позволяет.

Чтобы догнать и перегнать Запад, России надо ежегодно вкладывать в борьбу с онкозаболеваниями свыше 400 млрд рублей. Но пока нашим врачам приходится делать выбор, кому помогать.

Положение усугубляется неразберихой в финансировании российской онкологии. Федеральная программа поддержки закончилась в прошлом году, финансирование из средств Фонда ОМС до сих пор четко не прописано, хотя целевое страхование, по мнению экспертов, могло бы помочь.

Дмитрий Борисов, заместитель председателя правления Ассоциации онкологов России: «Человек не в состоянии заплатить миллион рублей то баснословные деньги для них. Но там 5–15 тысяч в год — это те расходы, которые очень многие люди могут себе позволить».

Но таких страховых программ, позволяющих полностью покрывать дорогое лечение рака, в России пока нет. Да и не любят у нас страховаться. Что же государство планирует сделать в условиях вероятного дефицита и подорожания привозных медикаментов? Одно из направлений — импортозамещение.

Жизнь Полины поддерживает куча всяких таблеток. Если препараты хорошего качества, болезнь понемногу отступает. Увы, отечественные аналоги не помогают.

Да и цена у отечественных копий бывает выше, чем у иностранных оригиналов. Все же российские лекарства общей терапии могут заменить иностранные. Важно, чтобы врачи знали об их существовании и о возможных побочных эффектах.

Ежегодно в России диагноз «рак» ставят полумиллиону человек. И 300 тысяч погибают от болезни. Лечение бесспорно дорогое. Анне Сергеевой на курс своевременно химиотерапии были необходимы препараты общей стоимостью 210 тысяч рублей.

Лекарств не было. Анна по натуре боец. Не сдается. Даже работает на заводе. Но если она не доживет до совершеннолетия младшей дочери, сколько государство потратит на содержание девочки, потерявшей единственного кормильца?