Маленькие петербуржцы взошли на Олимп

В Эрмитаже сегодня наблюдалось большое скопление самых различных представителей Олимпа. Даже Михаил Пиотровский был чем-то похож на Зевса-Громовержца. В главном музее Петербурга состоялся детский праздник «„Боги и герои“.

Репортаж корреспондента НТВ Алексея Кобылкова.

Боги фотографируются на память. Главный на Олимпе узнается сразу, потому что в центре и потому что взгляд строгий. Рядом Бахус — уже явно навеселе еще до начала всех мероприятий. Оправдываясь, он пытается все свалить на родственников.

Глеб Соловьёв, Бахус: Эти пробки на костюме от вина. А вино купила в магазине мама. Потом мама его выпила».

Такой концентрации богов на квадратном метре в Эрмитаже давно не видели. Но еще внушительнее выглядел десант их родственников, которые, представляясь, с гордостью говорили: «Я бабушка жены Зевса».

Марина Барелкевич, бабушка Геры: «У детишек в этом году была елка. На ней была представлена Древняя Греция. А внучка моя жена Зевса Гера. Ей нравится эта роль. Говорит, что она самая главная».

Кто здесь главный, было не так очевидно. Пожалуй, все-таки не Гера, а женщина, похожая на Геру, которая старательно хватала богов за руку и руководила процессом.

Впрочем, были и теневые генералы, те, кто судил богов. Они, правда, и сами с удовольствием рассуждали о том, как хорошо быть, например, Афродитой.

Елизавета Горлова, член жюри, редактор отдела моды глянцевого журнала: «На Афродите должна быть белоснежная туника, может быть, какая-то тиара, Все должно быть просто, лаконично и очень воздушно».

Не боги горшки обжигают. На сегодняшнем празднике была и более низкая каста. Музы, сатиры и даже один заезжий кентавр — получеловек, полулошадь. На вопрос о том, как чувствует себя лошадь, он отвечал уклончиво. Мол, все зависит от ситуации.

Екатерина Годес, мама кентавра: «Мы доехали в машине с отдельно отстегнутыми ногами в пакетике. А здесь все элементы костюма собрали в единую конструкцию».

Этот языческий пир был богат своим разнообразием. И как туники сменялись латами, так лошади сменялись кроликами. И на лицах зрело благоговение. И в этом хороводе никто не видел, как где-то в тени под сенью греческих амфор набирался сил новорожденный бог, которому только предстояло взойти на Олимп.