Образ сильной женщины: Римма Маркова часто играла саму себя

За кинообраз истинно русской женщины ее награждали спецпремией. А она поправляла: не женщины — бабы. Гром-бабой Римма Маркова называла и себя обычную — не киношную. За долгие годы ее творческой жизни никто так и не разобрался, играла она или просто была собой.

В школе ее дразнили циркулем, каланчей и дылдой — за худобу и рыжие волосы. А годы спустя за то же самое признавались в любви, звали замуж и засыпали цветами. Москва сдалась ей без боя. На вступительном экзамене в студию при «Ленкоме» она изобразила верблюда. Но говорит, что поступила благодаря брату, сыгравшему орангутанга.

Римма Маркова: «Мы с братом приехали из провинции. Это, считай, деревня. Представляете, в Москву! Чтобы поступить, чтобы быть актерами. Представляете, сколько мы нахлебались?»

Может, потому и брали за душу все ее героини — многострадальные, сильные, потому что сама настрадалась, но не сдалась. Она пережила войну, голод, работала дни напролет, дома — до ночи у плиты, утром — со сценарием в руках. В 1967-м первая главная роль в фильме «Бабье царство» сделала Маркову знаменитой.

Роль председательницы колхоза принесла ей премию за создание образа большой драматической силы. Формулировка будто написана под Маркову. Хотя слабой она тоже была, правда, недолго, только когда безответно влюблялась. Мучилась, ревела, но даже тогда оставалась актрисой: смотрела на свои слезы в зеркало и запоминала образ, чтобы потом сыграть также.

Только она могла превратить маленький эпизод в целый фильм. Ее мимолетные появления в кадре запоминались сильнее главных сцен. Так было с категоричной санитаркой в «Покровских воротах» Михаила Козакова и по-настоящему жуткой ведьмой в «Ночном дозоре» Тимура Бекмамбетова. Маркова была той редкой актрисой, что сумела избежать творческого простоя. Ее приглашали сниматься и после 40, и после 60, и даже после 80.

И она ушла. Но прежде сыграла еще не одну роль, успела признаться, что именно работа всегда была главным секретом ее долголетия.