В затихшем Донецке экстренно восстанавливают разрушенные дома

Пользуясь перемирием, жилье и коммуникации пытаются залатать до наступления холодов. Масштаб повреждений на месте оценил корреспондент НТВ Евгений Голованов.

Выбитые осколками окна, раскуроченные балконы, вырванные взрывом куски кирпичной кладки. Так сейчас выглядит почти каждый дом в Киевском и Куйбышевском районах Донецка.

Дом на Софийской улице до сих пор похож на решето — весь в пробоинах. Только за последние несколько месяцев в него попадали 16 раз. Объяснение простое — он стоит практически на передовой. За лесополосой в километре отсюда уже начинается аэропорт, который все еще частично контролируют украинские военные.

Иван Алексеевич ходит по пепелищу квартиры соседей. После попадания снаряда она выгорела до основания. До приезда пожарных он пытался тушить ее самостоятельно. Только так отстоял свою квартиру этажом ниже.

Восстановление разрушенных домов и коммуникаций в Донецке уже идет полным ходом. Пользуясь перемирием, аварийные бригады газосварщиков латают магистрали буквально с рассвета и до заката — торопятся. Опасаются, что ситуация может измениться в любой момент.

Константин Балаковой, электросварщик: «На данный момент она несложная, потому что не стреляют. До этого было и страшновато и сложновато. Когда велся обстрел и стреляли именно по нам, такое впечатление складывается, потому что снаряды разрывались в 20–30 метрах от нас».

На соседней улице не смолкает стук молотков. Рабочие меняют шифер, раз уж взялись, решили обновить весь, а не только поврежденные листы.

Неделю назад в крышу этого дома угодили сразу 2 снаряда. Кровлю буквально разворотило в щепки. Сейчас рабочие за три дня полностью восстановили стропило, осталось только покрыть ее шифером и жильцам не придется переживать, что их дом засыплет снегом. Трещины на стенах как незаживающие раны — все помечены маркерами. Если разойдутся, жильцов переселят, хотя их и так осталось немного.

Окна заколотили фанерой, благо есть отопление и свет. Говорят теперь, когда и стрелять перестали, жить можно.