Литературная битва французов за Москву

Сегодня два самых модных и популярных французских писателя — Мишель Уэльбек и Фредерик Бегбедер — встретились на московском «Винзаводе». Но не для того, чтобы распить «Бордо», а чтобы побеседовать о высоком и не очень. В Центре современного искусства прошли их публичные дебаты.

Звезды мировой интеллектуальной прозы знакомы уже много лет и тепло дружат. При этом сложно найти двух более непохожих людей, готовых поспорить друг с другом почти по любому поводу. Понаблюдать за их беседой пришли сотни человек, а среди них и корреспондент НТВ Владимир Чернышёв.

Они почувствовали себя пророками в чужом отечестве. Французские писатели Бегбедер и Уэльбэк сошлись в литературных дебатах на «Винзаводе». Битва французов за Москву интеллектуальная проходила в Центре современного искусства, который располагается в цехах, где некогда производили алкогольную продукцию.

Очередь у входа была отнюдь не за алкоголем, а за литературой. Пророки не своем отечестве держались скромно и были польщены аншлагом. Не попавшая в зал публика томилась на морозе, удерживаемая охраной. Так автор скептических антиутопий Уэльбэк и бывший пиарщик Бегбедер поднимали в России авторитет писателя.

Последний роман Бегбедера, кстати, как раз о России. В книге не обошлось без откровений для европейцев: русские девушки, оказывается, куда красивее, ухоженнее и доступнее, чем запущенные и надменные европейки, испорченные феминизмом. Русскому читателю Бегбедер, наверное, Америки этим не открыл, но Европу заинтриговал.

Но первый же вопрос о России вызывает паузу: французский интеллект борется с чувствами.

Фредерик Бегбедер, писатель: «У меня есть в голове своя Россия, которая, вполне вероятно, ненастоящая. На самом деле такой нет. Это Россия моих снов, фантазий и мечты».

В итоге и Бегбедер, и Уэльбек сошлись в одном: Россию умом не понять, но в чувствах помогает литература.

Мишель Уэльбек, писатель: «Если спросить у француза, что такое русская душа и какой персонаж больше всего соответствует образу русского человека с французской точки зрения, думаю, скорее всего, назовут Родиона Раскольникова».

Сумерки над Москвой, аншлаг в зале и толпа у входа. Вечерние посиделки да умные разговоры для молодой русской публики оказались актуальны, как и для героев Достоевского.

Французские авторы вызвали-таки низкопоклонство перед Западом, который возвращает в самую некогда читающую страну утерянный литературой статус.