Революция задним числом: Ярузельскому припомнили прошлое

В Варшавский райсуд поступило обвинительное заключение по делу экс-президента Польши Войцеха Ярузельского. 84-летнему генералу инкриминируют «руководство преступной организацией вооруженного характера».

Таковой признана польская армия образца 1981 года, когда Ярузельский, борясь с профсоюзным бунтом, объявил в стране военное положение.

Подписали обвинение следователи Института национальной памяти. Эта полунаучно-полуполицейская организация стала чем-то вроде антикоммунистической инквизиции.

За охотой на ведьм следит корреспондент НТВ Павел Матвеев.

Доказательства вины Войцеха Ярузельского и еще 8 партийных и государственных деятелей Польши Институт национальной памяти собирал больше года.

Введение в декабре 1981 года военного положения и передачу власти в стране Военному совету национального спасения в итоге сочли преступлением. И сам генерал, и многие аналитики признают: в условиях массовых волнений это был единственный способ избежать вторжения советских войск наподобие пражской весны 1968 года.

Анджей Дрогон, начальник следственного управления: «Наша цель — выполнить обещания, которые мы дали польскому народу, всем тем, кто испытал унижения во время военного положения. Сегодня эти события трактуются по-разному. Этот судебный процесс должен позволить правильно понимать нашу историю».

Ярузельскому теперь грозит 10 лет тюрьмы. Дожить спокойно 84-летнему генералу никак не дают, и вряд ли уже дадут. То его судят и оправдывают за роль в событиях 1970 года, когда при расстреле демонстрации в Гданьске погибли 44 человека, то пытаются разжаловать и лишить наград.

Год назад с генералом произошла анекдотичная и в высшей степени унизительная история. Ему вручили наградной крест ссыльных в Сибирь. Только Ярузельский порадовался, что президент Качиньский смог быть выше исторических разногласий. Но выяснилось, что глава государства подмахнул наградной лист не глядя. Крест заставили вернуть.

И тогда, и сейчас, когда Ярузельскому предъявили обвинения, дошедшие до суда, Лех Качиньский всячески подчеркивал: это не месть бывшему польскому лидеру.

Лех Качиньский, президент Польши: «Я очень рад, что дожил до времени, когда государственные органы Польши предъявили официальные обвинения генералу Ярузельскому. Но, вместе с тем, это не мои личные претензии к нему, да и он уже весьма пожилой человек».

Скорее всего, в деле действительно нет ничего личного. Просто Ярузельский для нынешних властей — символ советского режима, а все, что с ним связано в сегодняшней Польше, травят каленым железом.

«Закон о люстрации», вступивший в силу месяц назад, вызвал негодование не только в Польше, но и в ЕС. Он предписывает сотням тысяч поляков сознаться в сотрудничестве с коммунистами в советские годы и, в частности, со спецслужбами. Умолчавших постигнет кара.

Ярослав Качиньский, премьер-министр Польши: «Мы хотим, чтобы эти спецслужбы признали преступные организации. Законом предусмотрены разные действия, начиная от вопроса присяги чиновников, которые не принесли ее до 1990 года, до ограничения пенсионных прав, и это ограничение очень серьезное».

Покаянные бланки направят все в тот же Институт национальной памяти. Вообще-то создан он был как организация, призванная хранить архивные документы, но при братьях Качиньских стал штаб-квартирой охотников на коммунистических ведьм, а заодно и оплотом русофобии.

О том, чего больше в политике Варшавы — антикоммунизма или русофобии — спорят сейчас примерно так же, как спорили в свое время об антикоммунизме и русофобии идеолога «холодной войны» Збигнева Бржезинского.

В обоих случаях большинство аналитиков считает, что больше все-таки русофобии. Иначе не требовала бы Варшава от России покаяния по поводу и без, не закрыли бы российскую экспозицию в Освенциме под предлогом ее якобы исторической недостоверности, а президент Качиньский, пребывая в эти дни в Тбилиси, не наносил бы демонстративного визита в Музей советской оккупации.

Войцех Ярузельский, конечно, не русский, но в общую антирусскую картину вписывается прекрасно. Для официальной Варшавы он пусть бывшее, но олицетворение руки Москвы, а значит, должен быть наказан.