Дети стали заложниками взрослых игр

На минувшей неделе в Красноярском крае похоронили Полину Малькову. Жестокое убийство пятилетней девочки пока не раскрыто, но правоохранительные органы делают для этого все возможное.

Некоторые люди считают, что во избежание повторения подобных трагедий следует законодательно зафиксировать ответственность родителей за ребенка.

Но что делать с детьми-сиротами или теми, кому родная мать — хуже мачехи? Отправлять их в интернат или, может быть, в православный приют? Начинание-то, вроде, благое, но и тут не все гладко. Корреспондент НТВ Владимир Кобяков попытался понять, почему.

Отец Амвросий совершает утренний обход, во время которого надо поговорить с каждым ребенком. Раньше это занимало почти час. Но тогда, зимой, в этом приюте жили 28 детей, теперь осталось только 12.

У настоятеля храма день расписан, как у адвоката. Третий месяц он пытается отстоять приют, или, как его еще называют, детский корпус «Никита». В деле «прокуратура против отца Амвросия» пока ничья. Один суд игумен проиграл, но затем взял реванш.

Отец Амвросий: «Я не юрист, но за этот год столько проживал всех этих проблем, что я говорю это со знанием дела. У нас закон, что дышло — куда повернул, так и вышло».

На 13-й год работы православный приют проверили на юридическую прочность. С одной стороны, вступился Патриарх — православные приюты закрывать нельзя, с другой стороны, Генеральная прокуратура не нашла ошибок в действиях районных властей. И теперь каждый на эту ситуацию смотрит со своей колокольни.

В прокурорской папке — вся переписка с приютом «Никита». Сначала Амвросия просили оформить документы на всех детей, но, не дождавшись этого, сами к нему пришли в гости.

Марина Фролова, прокурор Павлово-Посадского района: «И отец Амвросий, и те, кто там с ним работает и живет — граждане России. Так почему они должны исполнять закон Божий и не исполнять мирской?»

И пожарные, и Роспотребнадзор написали шесть листов замечаний, а прокуратура потребовала на 90 дней закрыть детский корпус при храме.

Ирина Смагина, руководитель территориальной инспекции Роспотребнадзора: «Нормы питания по этому учреждению не выдерживаются абсолютно. Прачечной нет, пищеблок не соответствует санитарным правилам».

Это и есть пищеблок, который подвел в суде. Повар тетя Тоня запомнила замечание санстанции — мало места и не хватает двух столов. Но вот что с нормой питания до сих пор понять не может.

«У нас есть мед, варенье, сыр, сосиски, колбаса всех сортов, масла сливочного посмотрите сколько. Дети едят все, что хотят, и сколько хочется», — делится заведующая пищеблоком.

Отец Амвросий все-таки нашел деньги на строительство новой кухни. Но он уже знает, что на очередном судебном заседании его снова спросят, где пищеблок.

Отец Амвросий: «Ну нельзя это построить за пять минут, допустим, к 19 марта! Они хоть сами в жизни что-нибудь строили?»

Только построить и больше ничего — это еще одна ошибка отца Амвросия, намекают в прокуратуре.

Марина Фролова, прокурор Павло-Посадского района: «Нет вообще этого приюта, его не существует. Даже здание не зарегистрировано, его нет нигде на планах. Где живут дети?!»

Пока идут судебные тяжбы, отсюда сотрудники органов опеки забрали 14 детей. Одних отправят в детский дом, других — назад в семью.

12-летняя Аня раньше жила в Пермской области. Вспоминает, что мама иногда сильно выпивала и потеряла все документы, когда они вместе приехали в Москву в гости к бабушке.

«Мы какое-то время жили на вокзале, потом нас бабушка Таня взяла. Но, оказалось, ненадолго. Она сказала, что мы ей такие не нужны», — рассказывает девочка.

Аню мама сначала отдала в один приют, затем в другой, и только потом ее взял отец Амвросий. Где сейчас ее родственники Аня даже не знает.
Чиновники разрешают остаться здесь только тем, кому идти совсем некуда.

Отец Амвросий: «Мамочка с ребеночком живут у нас второй год. У них еще есть бабушка, которая и сожгла их квартиру. Вот где властям надо было бы проследить и выделить новую квартиру. Но никто этого не сделал, никому это не интересно, потому что требует затрат».

Теперь в приюте даже монахини ведут переговоры со светской властью. Телефонные консультации, как зарегистрировать приют. А в Интернете это противостояние уже называют антицерковной борьбой.

Марина Фролова, «Мы не против церкви, мы за детей. Мы обязаны защищать интересы несовершеннолетних».

Диакон Андрей Кураев, профессор Московской духовной академии: «Стремление контролировать то, что происходит внутри детских православных приютов, это совершенно законное стремление. Но этот контроль должен был достаточно благожелательный, а не светско-инквизиторский».

В разгар конфликта никто не ожидал письма из Министерства образования Московской области. О детском корпусе «Никита» в нем ни слова, но этот документ рассылают во все церковные приюты региона.

«Недопустимым является факт передачи ребенка под опеку (попечительство) с фактическим проживанием ребенка вместе с опекуном (попечителем) в учреждениях при храме», написано в пресловутом письме.

В православной гимназии для детей-сирот тоже получили письмо с предупреждением. И директор сразу усмотрел в этом начало кампании по закрытию церковных приютов.

Максим Лесков, директор Свято-Алексеевской гимназии: «Если бы автор этого письма заглянул в закон о свободе совести, о религиозных организациях, действующих в России, то он бы там нашел статью, в которой сказано, что государство не вмешивается в процесс религиозного образования. В данном случае ответственность за это несут родители либо законные представители ребенка, опекуны».

Чиновники Минобразования ответили заочно: закрывать православные приюты никто не собирается, письмо — это просто напоминание Семейного кодекса.

Отец Амвросий в приюте пока держит глухую оборону и теперь понимает, что в ближайшие месяцы ему придется освоить основы юриспруденции.