Мат на сцене разделил театральный мир на два лагеря

Нецензурная лексика постепенно завоевывает все большие культурные просторы. Мат теперь можно услышать не только в кино и на рок-концертах, но и в театре. Одни считают подобное явление вполне допустимым, другие — неприемлемым.

Корреспондент НТВ Павел Рыжков выяснял: нецензурная лексика на театральной сцене — это мода или производственная необходимость.

Под натиском неформальной лексики театр держался дольше других. Уже смирились с матом в кино, уже привыкли к «запикиванию» слов на телевидении. Культурная столица испытала первый шок два года назад, когда на сцене Балтийского дома поставили пьесу братьев Пресняковых «Изображая жертву». Драматурги утверждали, что монолог капитана милиции без мата будет недостоверным и неубедительным: «Вот же. Это ж нормальная шутка! А у вас-то что? И главное: вам же все по …, по… и по…».

После успеха спектакля в Петербурге, эту пьесу включил в репертуар Московский художественный театр.

Появление мата на подмостках театра, актеры которого всегда гордились особой художественной выразительностью сценического слова, руководитель Олег Табаков считает явлением вполне допустимым.

Олег Табаков, народный артист СССР, художественный руководитель МХТ им А. П. Чехова: «Бросьте, бросьте! Это вообще не для меня. Это либо надо преследовать в уголовном порядке, либо честно сообщать. Например, в билетах пишется: „Детям до 16 этот спектакль смотреть нельзя“».

Известного петербургского театроведа Льва Гительмана нельзя назвать ретроградом. Он — пропагандист новой режиссуры и член жюри самых авангардных фестивалей. И одновременно представитель внушительной армии тех, кто выступает категорически против использования нелитературных выражений. В появлении мата на сцене академик обвиняет и драматургов, и режиссеров.

Лев Гительман, театровед, доктор искусствоведения: «Я считаю, что режиссеры тоже виноваты, потому что, во-первых, существует категорическое отличие, то, что мы читаем и то, что мы слушаем на сцене. Я общаюсь один на один с этим автором это не публично, это мое личное дело. Но когда это звучит в присутсвии тысячной аудитории!!!».

Интересно, что никакой особой современности в ругательствах, произнесенных перед тысячной аудиторией, нет. Непристойности находили в драматургии Аристофана, в комедии дель арте… Даже некоторые выражения Шекспира резали слух приличной публики. В XX веке предпринимались попытки возродить подлинную стилистику шекспировского «Глобуса», который находился вовсе не в аристократическом районе Лондона.

Андрей Ачкасов, профессор СПбГУ: «Свежести и отчасти грубости шекспировских выражений… Но делать это через обращение к русскому мату, это не решение вопроса. С моей точки зрения, с точки зрения классической филологии, это незаконный способ».

В скандальном спектакле «Не Hamlet» Андрея Могучего со ссылками на того же Шекспира ругательства стали дополнительным эпатажным приемом. А в Малом драматическом у Додина грубая лексика в «Короле Лире» используется, чтобы традиционно патетичных героев поставить на настоящую, часто грязную, землю.

Шекспира серьезно редактировали для классического театра еще в XVIII веке. Но даже в издании «Шекспир без купюр» выражений, аналогичных русскому мату, нет, ни в «Гамлете», ни в «Короле Лире». В английском языке вообще нет таких слов. Самое грубое — в пьесе «Буря», в сцене, когда два матроса называют нижнюю часть спины.

Русский драматический театр опять находится в авангарде, но на этот раз в раскрепощенном отношении к языку. Пресняковых уже называют вторыми по популярности русскими авторами после Чехова. Драматурги получают международные призы, их пьесы ставят на зарубежных сценах. Остается процитировать Шекспира: «И после этого к чему теперь слова».