Выбор во всех его проявлениях такова тема форума художественных инициатив, который открывается в новом Манеже в Москве.
Выбор во всех его проявлениях — такова тема форума художественных инициатив, который открывается в новом Манеже в Москве. На самой необычной выставке сезона представлены 50 проектов из разных уголков света — от Норильска до
При входе на выставку царит почти художественный беспорядок: инструменты на полу и материал, который к ним не имеет никакого отношения. Фигура из наждачной бумаги — на самом деле экспонат.
Геогрий Никич, куратор выставки: «Эта шкурка по дереву и эти солдаты охраняют вход в выставочный зал. Все готово к неожиданному визиту президента».
Название выставки — «Выбор». И хотя к выборам она не имеет никакого отношения, организаторы то и дело сбиваются на политическую тему, например, представив сильно измененную урну для голосования — для бесполезного голосования.
Геогрий Никич, куратор выставки: «Сюда падает шарик и гремит идиотским образом. Вы его вынули, опять положили туда, он опять гремит, гремит, и так будет греметь до тех пор, пока вы выбираете эту пустую и бессмысленную энергию».
Выбор во всем и выбор всех. На
Геогрий Никич, куратор выставки: «Это отчасти ирония, конечно. Но сама
А на этом устройстве выбор, который от тебя не зависит. На одной стороне — Станиславский, на другой — Склифосовский, и маленькая кнопочка внизу. Если нажать, то увидишь портрет Мичурина. Это стробоскопический эффект.
Но главный вопрос — выбор работ для этой выставки — иногда решался странно. Здесь представлено то, что отбирали почти шесть месяцев. Но иногда только авторы могли объяснить, почему их творение вошли в показ.
Анна Броше, художник: «Почему поцелуй? Потому что это символ, знак свободного выбора двух людей».
Другой художник придумал, наверное, самую конкретную композицию — «Ветераны»: игрушечные мишки, много плакатов с лозунгами.
Сергей Шутов, художник: «„Леса — медведям“ — новый социальный договор. „Меда!“. „Спасите наши шкуры!“ „Колобок, гоу хоум!“»
Но и здесь не обошлось без странностей. Свою нелюбовь к колобку автор так и не смог объяснить.