Почему языковой вопрос так испортил постсоветское пространство? И почему в странах развитой демократии, к примеру, в Швейцарии или США, существование разноязыких групп населения не является угрозой стабильности и не служит поводом к обострению отношений с соседями?
Украинский парламент изучает вопрос о русском языке. Согласно представленному в четверг законопроекту, русский может получить статус регионального средства общения. Согласно другому документу, который пока не рассматривается, украинский язык должен получить статус государственного со всеми вытекающими последствиями для тех, кто говорит и пишет на русском. И в первом, и во втором случае уже заговорили о возможном расколе в обществе. Так что тихой лингвистическая реформа уж точно не будет.
После развала СССР русский язык связывал бывших соотечественников крепче любых международных договоров. До сих пор на нем активно разговаривают больше 50 миллионов человек вне России.
Первая тройка стран, где русский активно использует больше половины населения — Белоруссия, Казахстан и Украина. Как раз те государства, с которыми у России прочные экономические связи. Выходит, «дружба народов» не такая уж бескорыстная, и русский язык живее там, где людям это просто выгодно. Хотя есть и обратная теория — мол, торговать и торговаться проще с теми, кто тебя понимает. В любом случае, материальная сторона точно способствует лингвистической открытости населения.
В среднеазиатских республиках сейчас русский забывают быстрее и говорят на нем уже явно меньше половины населения. Другое дело страны, где местные языки, в одночасье ставшие государственными, люди не хотят учить принципиально. Например, в Прибалтике.
«Двуязычие разваливает страну» — говорят скептики и кивают на Бельгию, где французская и фламандская части уже давно на грани развода. Хотя пример Швейцарии, где официально говорят на немецком, французском, итальянском и даже
Подробности — в репортаже корреспондента НТВ Ивана Трушкина.