Радикальную помощь органов опеки не оценила жительница Перми. Она обратилась к специалистам, чтобы понять, как быть с сыном-подростком , который внезапно захотел стать девочкой. В это время у ребенка появилась новая мама, всецело поддерживающая его интересы и душевные метания.
Продавец Светлана Сердиченко вынуждена через силу улыбаться и оставаться приветливой с покупателями. Дома же женщина показывает свидетельство о рождении сына Николая. Три года назад ребенок заявил матери, что называть его надо Полина. Светлана сначала подумала — блажь, влияние соцсетей, переходный возраст, но нет.
Светлана Сердиченко: «Он говорит: „Ты не поняла, я трансгендер, я не трансвестит, я девушка, женщина, я в другом теле живу“. И вот все как их учат, что сбой в генетике, что ты таким роился. У меня, говорит, все проблемы, что я родился не в том теле. А я говорю у тебя проблемы в том, что надо работать над собой».
Сына она воспитывает одна. Все попытки образумить мальчика заканчивались ссорами, обидами, уходом из дома. А однажды в прикроватной тумбе мать обнаружила баночку с таблетками. Оказалось, что запутавшийся в самоидентификации ребенок употребляет гормоны.
Тогда Светлана, которая не знала, у кого в такой щепетильной ситуации просить помощи, решила на время определить сына в приют. Рассчитывала на то, что в госучреждении потакать его капризам не будут и мальчик перебесится, а она в это время проконсультируется с психологом и сексологом. Ребенка приняли, мать — ограничили в правах. А теперь неожиданно заявили, что планируют лишить прав полностью.
Нежелание возвращать ребенку матери органы опеки объясняют тем, что она не принимает чадо таким, какой он есть. Доводы о том, что мальчик еще несовершеннолетний и употребление гормональных препаратов, как и смена пола, запрещена и опасна для жизни, их не убеждают. Николай тем временем, судя по его соцсетям, все больше становится похож на Полину. И в этом ему потакает, по сути, новая мама. Соцслужбы разрешили оформить над ним опеку (пока с раздельным проживанием) некой женщине. Светлана не видела сына вот уже полгода и боится за его здоровье и психику.