Мотивация для развития: как будут работать российские офтальмологи в условиях санкций

Водителя Виталия Тарлова бездорожье не пугает, главное, чтобы лошадка была крепкой и зрение отличным, а глаз у него острый, особенно левый. Мужчина ослеп в 12 лет, когда баловался после уроков с охотничьим ружьем. Пуля срикошетила в левый глаз, зрение стремительно падало. Быть бы мальчику инвалидом, но знаменитый микрохирург Святослав Федоров взялся за эксперимент и заменил подростку родной хрусталик на искусственный.

Александр Верзин, врач-офтальмохирург НИИ микрохирургии глаза им. Фёдорова: «Первые линзы были жесткие, их можно было поставить только через большой разрез. Это была модель, которая была одной из первых предложена».

Фёдорова, который ставил пациентам разработанные им же самим пластиковые хрусталики, поначалу критиковали ученые всего мира. Но вот итог: постарел Витя, устарела технология, капсула глаза помутнела, а хрусталик как новый.

Виталий Тарлов: «199-й был мой хрусталик, но я в 2014 году я узнал, что это первый хрусталик только на своем родном месте, до меня Фёдоров ставил в переднюю камеру, между роговицей и радужной оболочкой».

Сегодня на смену скальпелям пришли лазеры, да и линзы уже не такие твердые.

Андрей Головин, заведующий оперблоком НИИ микрохирургии глаза им. Фёдорова: «Он делает обычно те вещи, которые хирург делает рукой, разрезы, дробит мутный хрусталик, это позволяет сократить время операции и сделать все с точностью».

Вся операция занимает максимум 10 минут. Хирург через крошечные проколы удаляет остатки родного хрусталика, чистит капсулу глаза и ювелирно ставит искусственную линзу. Сейчас они мягкие, их можно ввести, словно гель.

Смелый когда-то эксперимент превратился в рутинную операцию благодаря профессиональным врачам и современному оборудованию и иностранным материалам. Последние годы хирурги использовали в основном импортные интраокулярные линзы. Эталоном считаются немецкие, американские, японские. В условиях санкций офтальмология может оказаться в непростой ситуации. Пока, говорят врачи, запасы хрусталиков есть, кроме того, несколько западных компаний локализовали свое производство в России и продолжают работать.

Андрей Головин: «У нас много поставщиков, помимо ЕС и США. Есть и другие страны, которые поставляют, из той же Азии, расходные материалы, нельзя исключать Индию, которая находится на высоком счету в этом направлении, они много линз используют».

Российские хрусталики тоже есть, но их производство не такое масштабное. Не потому, что качество хуже, просто из-за обилия импорта в отечественных линзах раньше как будто и потребности не было.

Сергей Новиков, руководитель производства изделий мед назначения: «В 1994–1996 годах мы продали лицензию на производство искусственных хрусталиков в США. Мы выпустили на рынок уникальную линзу модели гриб. Дизайн не повторен ни в одной стране мира. Пытались нас повторить, это не удалось. Используется линза при хирургии катаракты, когда невозможно линзу ввести в капсулу, когда порвана задняя стенка капсулы».

Основная проблема даже не в маленьких объемах производства, а в ассортименте. Выбор по характеристикам небольшой.

Андрей Головин: «Используются зарубежные линзы из Японии, Америки, Евросоюза. Здесь важно, что у наших производителей, они производят линзы, которые похожи на эти хрусталики, поэтому в некоторых клиниках используются линзы российских производителей, высокие по качеству, но, к сожалению, нет разнообразия, потому мы ограничены в выборе».

Сейчас у производителей и у самих медицинских центров появилась дополнительная мотивация для развития в области науки и технологий. Например, Уфимский институт глазных болезней, один из крупнейших в стране, готов сам производить линзы для себя и других клиник.

Азат Халимов, заведующий научно-инновационным отделением НИИ глазных болезней (Уфа): «В свое время у нас была своя линия производства хрусталиков, в настоящее время эта технология немножко устарела, но мы намереваемся ее технологию возродить».

Технологию, конечно, нужно будет обновить, чтобы она отвечала требованиям современной медицины. Впрочем, в НИИ уверены, что с этим справятся. Некоторые разработки института уже успешно применяют в разных регионах.

Шамиль Кузбеков, заместитель главного врача по медицинской части ГБУ «Уфимский нии глазных болезней»: «У нас производится оборудование для лечения кератоконуса, это серьезное заболевание. Есть целая технология, позволяющая лечить. Это прибор для операции, производство расходных материалов. Не один десяток клиник оснащены нашим прибором и применяют его для лечения заболевания».

Как говорится, глаз видит, да зуб неймет: от идеи до внедрения проходит долгий путь, на него нужны деньги, которых зачастую нет. Поддерживать их в этом — задача государства. От дальновидности сильных мира сего зависит, станет ли будущее офтальмологии четким и ясным.