«Поэт в России больше, чем поэт» — вряд ли в современной России многие помнят, что эти слова принадлежат Евегнию Евтушенко, он это написал в 65-м . Звучит как гражданский манифест, и сказано это, конечно, не только про великих, но и про себя самого тоже.
Евгения Евтушенко недолюбливали многие коллеги по цеху. В самолюбовании, в репродукции самого себя, если точно, его упрекал Бродский. Ему даже приписывают фразу «если Евтушенко против колхозов, то я — за». Но всё это разногласия творческие и личностные. В творческой среде коллеги — всегда еще и конкуренты. Быть может, не столь искушенные, как Бродский, ценители поэзии воспринимали стихи Евтушенко поверхностно. Но ведь нельзя же упрекнуть в этом тысячи и тысячи людей, которые до отказа забивали залы на выступлениях шестидесятников.
Последние идеалисты эпохи, тогда, во времена оттепели, шестидесятники заговорили таким проникновенно человеческим голосом, от которого за годы официозной социалистической литературы читатели уже отвыкли. Многие строки Евтушенко так укоренились в памяти, что всплывают в любой момент, хотя
Творческая судьба Евтушенко похожа на бесконечную лавировку между опасными рифами. Многим тогда приходилось делать ежедневный трудный выбор: как вдрызг не рассориться с властями, не сгинуть
Друзья не говорят «умер», говорят: он отошел в вечность. Отошел больше, чем поэт, меньше, чем поэт, — о таких вещах полагается судить потомкам, а не современникам. Хотя пора уже начинать, если ушел последний из знаменитых идеалистов эпохи, и страница истории с заголовком «шестидесятые» уже перевернута.