Заповедный лес вырубают под благовидным предлогом

Уникальный Кургальский заказник на берегу Нарвского залива в Ленинградской области находится под угрозой уничтожения. Живописные места этого природного уголка могут превратиться в пустыню с пнями.

Лесозаготовители вырубают сосновые леса с вековыми деревьями десятками гектаров. Причем делают это легально: у каждого лесоруба есть разрешение на якобы санитарную вырубку.

Каким образом здоровые деревья попадают в категорию бурелома?
Об этом в репортаже из Ленинградской области рассказывает корреспондент НТВ Юлия Олещенко.

Сергей Сидоров, старший инспектор заказника «Кургальский»: «Мы находимся в 237 квартале заказника „Кургальский“. В прошлом году по этому кварталу. как и по другим, была назначена санитарная рубка. Основанием к этой рубке послужило обнаружение якобы 60 процентов бурелома. Но нет ни одного сваленного ветром дерева. Это прекрасный зеленый бор!»

Путешествие по заказнику с инспектором-экологом и жителями окрестных деревень проходило под девизом «тайное, которое давно стало явным». Гигантские масштабы санитарной вырубки заповедного леса — единственно возможной по закону — поневоле наводят на мысль о правонарушении.

Но чаще всего санитары-заготовщики древесины действуют по надежной схеме. Ее главное звено — пожар.

С недавних пор плакаты «самый страшный враг леса — пожар» можно воспринимать как эмблему новой нелегальной профессии. В народе ее представителей называют факельщики. Это люди, которые за небольшое вознаграждение умышленно поджигают лес. Специального образования и даже инвентаря факельщику не требуется. Достаточно обычной газовой зажигалки.

Кадры любительской видеосъемки, снятые инспектором заказника прошлым летом, зафиксировали один из многочисленных пожаров. Спустя год на месте ЧП обнаруживаются гектары пней.

— Не исключено, что на этом месте факельщик и потрудился?
— Без сомнения!

Николай Веретенников, местный житель: «Буквально две недели назад спилили все. Это называется не санитарной рубкой! Это самое настоящее варварство!!!»

На запланированность пожара намекает специальная разметка. Накануне заказчик выбирает участок леса, наиболее пригодный для дальнейшей вырубки и продажи, и делает отметки на коре.

Иван Митин, депутат муниципального образования «Кингисеппский муниципальный район»: «Такие зарубки поставили еще в прошлом году. А по соседству уже остались одни пни. А это были 100-летние сосны! А потом в документах лес проходит как горельник. Они взяли его по минимальной цене».

В километре от одного пожарища бодро складируют урожай другого. Молодой человек. который занимается погрузкой леса, утверждает, что здесь был пожар и он грузит спиленные деревья, пострадавшие от огня.

Но по спилам на пнях можно заметить, что обгорела только часть коры, а сердцевина дерева абсолютно здорова, даже хвоя не пожелтела. Это было живое дерево.

Побережье Нарвского залива, где любили отдыхать Северянин и Мравинский, «санитары» леса успели превратить в подобие декорации, живописной лишь со стороны моря.

За фасадом из сосен можно обнаружить гигантскую свалку, оставленную в наследство вырубщиками. Иногда такие пустыри все-таки засаживают. Только жизнеспособность молодняка в этом случае у специалистов вызывает сомнение.

Когда время — деньги, счет идет на часы. Лозунг «Лес — наше богатство» заготовщики понимают буквально. Очевидцы утверждают: отгрузка древесины идет даже по ночам.

Иван Митин, депутат муниципального образования «Кингисеппский муниципальный район»: «За один раз друг за другом уходит сразу 6–8 машин. Они даже забирают не все, что спилили».

Пока правдолюбы пишут письма губернатору и прокурору области, ждут проверок, леса горят и пункт приема древесины в устье Луги работает круглосуточно.